Вечер

Запомнился мне вечер! Ни актрисы,ни действия не видел я грехом.Все — сцена, зал — летело кувырком,душа — котел, а сердце съели крысы…В антракт, собравшись с духом, за кулисы.Что? Узнаешь? — Сначала, нет. Потом:Ах, ты? — спросила, — поминаешь злом?И выпорхнула кланяться на бисы.Я все сказал: клялась ты, Нагарэль.Твой крест на мне. Куда бы ни бросалалиха судьба — в полярную метель,в водоворот тропического шквала, —

на всех путях ты, маятная цель,звездой небес передо мной мерцала!

XIII. «Стучусь опять, а сердце — хоть умри…»

Стучусь опять, а сердце — хоть умри.Вон-на! У ней какой-то португалец.Я замер. Ну, — смеется, — мой скиталец,коль хочешь, приходи сегодня… в три,мой адрес — пять на площади Бари.И протянула надушенный палец.Как пьяный, вышел я, смешной страдалец:приду ужо, да только отопри!Лил дождь, и ветер гнул стволы бушуя,когда, в кромешной тьме, я подходил

к назначенному дому. У периля задержал шаги, беду почуя.Прислушался: сквозь смех — звук поцелуя.Ощупал нож и — в двери. Отворил.

XIV. «Тогда ее увидел… раз одетой…»

Тогда ее увидел… раз одетой,и на столе хрусталь, вино, цветы,и тут же — наглого в углу тахтытого синьора с длинной сигаретой.Мне в душу кровь ударила: Эй ты!Я сшиб его и волю дал кастету.Всего измял, расплющил, как галету,

и шлепнул вниз с балкона. В грязь, в кусты.Затем уж к ней. Молись! — Хрипит от страхупроклятая. И вдруг мою навахукак выдернет, да мне же в щеку: на!Боль чертова, но ненависть сильна.Я бросился опять. Кровь… тишина.Рука не дрогнула. Я не дал маху.

XV. «Так свой рассказ, — мы были в кабачке…»

Так свой рассказ, — мы были в кабачкеобугленного дымом Порт-Саида, —окончил шкипер, сумрачного видагигант с багровым шрамом на щеке.О, как близка была его обида

мне, грешному! В его седой тоскепечаль о том, что скрылось вдалекевмиг ожила… О, память-Немезида!Я вспомнил: гавань, парус над волной,дыханье неоглядного просторанесет его. Все кануло. Так скоро!Простила ль ты, бежавшая весной,ты, Нагарэль, похищенная мной?Да — мной! Давно, тогда… из Сальвадора.

Прага, 1921

Костел. Венок сонетов

Вячеславу Иванову

I. «Молюсь изгнанником в дверях костёла…»