Вечность как предчувствие

— У меня много дел, — я многозначительно разложила перед собой летописи и взялась за ложку.

— Доброго ужина.

— Спасибо, — я пододвинула к себе похлебку и склонилась над обрывками свитков.

— Успеешь еще с отчетами, вся ночь впереди. Пойдем к нам.

— Не хочу, — я сосредоточенно жевала суп, практически не чувствуя его вкуса.

— Почему? — он проницательно смотрел в мой затылок. — Из–за меня?

Я закрыла глаза, мысленно сосчитала до пяти, проглотила подступающий к горлу горько–едкий комок боли и усилием воли вернула на лицо привычную маску рассеянной безмятежности. И обернулась, невыразительно глядя на него:

— Тьма, да причем здесь ты? Мне в свое время хватило таких посиделок, после которых не работают ни руки–ноги, ни голова, ни заклятья, — и пожала плечами: — Старею, наверно, только и всего.

— Интересно, и почему я тебе не верю?

Потому что знаешь почти как свои пять пальцев…

— Ты только за тем и пришел, чтобы позвать меня на пьянку?

— Нет, я хотел поговорить… о нас.

— О каких «нас» говорить, если их больше нет? Не стоит ворошить прошлое, Джаль, — я с отвращением смотрела на похлебку, но видела закатные блики Небесного храма. — У тебя нашлись свои обиды, а у меня — свои, и они разводят нас в разные стороны. Не начинай. Ты пришел и попросил о помощи — и я пошла за тобой. Тайна напомнила о себе — и я подчинилась ожиданию мира. Вот и все.

— И ничего больше?

— Ничего.

— Совсем? — тихо уточнил он.

— Совсем, — я заставила себя твердо посмотреть в родные глаза. — Отпусти прошлое, Джаль, отпусти, больше туда дороги нет… Жизнь — миру, а память — Вечности.

— Порой мне кажется, что я тебя не знаю, и никогда не знал, — Джаль посмотрел на Молчуна, и у меня дрогнуло сердце от пронзительной горечи его взгляда.

— Верно, — я посмотрела мимо него, устало ссутулилась и отвернулась, тихо добавив: — Ты знал обо мне только то, что я считала нужным тебе открыть, и не более того.

Ну, может, он знал чуть больше, чем все остальные, но лишь на одну тайну… Я быстро моргнула, смахивая ненужные слезы и успокаивая бешено колотящееся сердце. Почему же… так поздно? Я уже дала слово Вечности, и отступать мне некуда… Может быть, если бы он появился чуть раньше, я бы не стала так бездумно распоряжаться своей жизнью… Да ведь я не знала, что он жив. И ничего не попишешь, и ничего не исправишь, и назад пути уже нет.

— Знаешь, я однажды попытался сосчитать твои тайны, запутался и бросил это гиблое дело, — неожиданно усмехнулся Джаль. — Но если прежде они не мешали нам быть вместе, то что же мешает сейчас?

Я взялась за ложку с твердым намерением впихнуть в себя проклятую похлебку:

— Ну… Хотя бы посмотри на свои руки для начала.

— А–а–а, — он мельком глянул на браслеты союза. — Не обращай внимания. Это не в счет.

— Неужели? — сухо удивилась я, не без труда проглотив холодный ком жирного супа.

— При всей твоей понятной неприязни к Сае ты не можешь не признать, что она — отличный маг. Мы познакомились после того, как… после Небесного храма. Чтобы продолжить поиски, мне нужно было как можно быстрее развить путь светлого и…

— …обручение двух магов в считанные сезоны подтягивает отстающего к его сильной половине? — уточнила я, вяло ковыряя ложкой похлебку. — Мне это известно. Отличный ход, Джаль, только не забудь вовремя избавиться от браслетов, если, конечно, вас с Саей не связывает большее, нежели взаимообмен силой. Тебе уже давно пора выходить на уровень Старшего, а Сая тебя туда не пускает. И, кстати, ты не обязан отчитываться передо мной и оправдываться.

— И все же я давно хотел тебе это сказать.

— Сказал? И уходи. Я устала, у меня куча дел, а ты мне даже поесть толком не даешь.

— Это все, что ты можешь мне сказать? — прищурился он.

— Да, — стойко выдержала его взгляд я.

— Тогда извини, что побеспокоил, — и Джаль, вздохнув, вышел из палатки, хлопнув напоследок пологом.

Я невольно вздрогнула. С улицы дохнуло зябко–липким холодом. Я отставила плошку в сторону, накинула на плечи плащ и подмигнула Молчуну. Тот, верно угадав мою просьбу, вышел из палатки и улегся у входа. Я невидяще посмотрела на летописи, сжимая в кулаках скользкие нити паутины и почему–то чувствуя себя малодушной скотиной. Что стоило все сказать, расставить по своим местам чувства, мысли и ощущения, поговорить по душам, как когда–то? Но — «когда–то» уже давно ушло, превратившись в пепел, а сейчас… Не то время. Не то место. Не тот… он. Этому новому Джалю я не готова ничего рассказывать и хочу ничего объяснять. Особенно после его «нежелания» беспокоить меня по пустякам. Да и смысла в этом никакого не видела. Ложь — за ложь, неискренность — за неискренность, скрытность — за скрытность. А память — Вечности. И Джаля — туда же, тьма его забери вместе с невестой и племянником…

Я залпом выпила остывший чай и сосредоточенно склонилась над летописями. Не стоит ворошить горячие угли, из которых в любой момент может разгореться опасное пламя… Проще оставить их тлеть. Пройдет время, и они погаснут, оборотятся в пепел и сольются с ветром.

* * *

— Рейсан!

— А?.. Что?.. — я подскочила на лежаке, сонно протирая глаза. — Я проспала?..