Вечный воин

В середине грабежа прошла свадьба Гунериха (дождался страдалец!) на Евдокии, дочери покойного императора Валентиана Третьего и жены Палладия, сына Максима Второго, внезапно овдовевшей, потому что муж был убит вместе со своим отцом. Не успела надеть траур, как опять оказалась замужем. Свадебный пир проходил во дворце Флавиев на Палантине. Меня не пригласили, поэтому подробностей не знаю, лишь сплетни из третьих-пятых уст, которые пересказывать нет желания. Затем Гунерих был помазан правителем Западной Римской империи в базилике, построенной над могилой святого Петра. У него хватило ума отказаться от управления империей, бросить ее, как продажную девку, на произвол судьбы — поднимайте, кто хочет.

Дальше был исход вандальской армии вместе с обозом, который был в несколько раз длиннее бредущих без строя воинов. И все предыдущие дни по приказу Гейзериха в Остию отправлялась добыча, где грузилась на корабли. В том числе и на марсильяне пришлось отвести один трюм под королевскую долю, в основном серебро в виде посуды и слитков. В последний день везли самое дешевое и вели пленников — знатных горожан, способных заплатить выкуп, и молодых девушек и юношей — всего тысяч десять или даже больше. Я понаблюдал начало этого мероприятия, после чего отплыл на рабочей шлюпке и оказался в Остии намного раньше армии.

Я не стал ждать прибытие обоза. Представляю, сколько бардака будет при погрузке на суда добычи и пленников. Уверен, что многое не поместится, и пешочком отправится часть пленников, нагруженных всяким барахлом, и воинов, которые будут стеречь их. Жадность — она такая — делает всех работящими.

Я вывел марсильяну на веслах из гавани, после чего пошли в полветра в сторону Сардинии. Северо-западный ветер был слабенький, балла три, поэтому двигались медленно. Если и дальше будем идти с такой скоростью, то на острове придется прикупить еды. На судне, кроме экипажа и воинов, было около сотни пленниц. Девушки — самый ходовой товар, потому что менее склонны к побегам, более послушны, работают без понукания, хотя производительность ниже, чем у мужчин, рожают новых рабов, но имеют дурную привычку умирать во время родов.

К ночи ветер и вовсе стих. Я приказал опустить паруса и отправился в каюту, где меня ждали две рабыни, которых решил взять себе. Будут трудиться в моем городском доме. Они с заплаканными лицами сидели за столом. Финики так и остались нетронутыми, хотя девушки в этот день ели всего один раз, когда прибыли на марсильяну, но вина выдули почти полкувшина. Было из-за чего реветь. Жили себе свободными людьми, не тужили, собирались замуж — и вдруг оказались рабынями, увозимыми на чужбину. Они наверняка знают, что вандалы отрезают рабам носы, после чего мало кто позарится на изуродованную девицу. Я не стал им говорить, что над рабами не издеваюсь, что меня раздражают безносые лица. Пусть у них будет маленький повод для радости.

Такая вот у людей интересная жизнь в нынешнюю эпоху. Теперь понимаю, как мне повезло в первый день первого перемещения, когда чуть не стал рабом. Так бы сгнил гребцом на галере или на полях какого-нибудь богатого землевладельца или погиб при попытке к бегству. Не помогло бы даже высшее образование. Умение драться оказалось важнее.

Я приказал рабыне, что посмазливее, ложиться в мою кровать, а второй — укладываться на ночь на полу. Обе сразу перестали печалиться. Верх взяло любопытство. Все-таки женщиной становишься раз в жизни. Впрочем, вторая только послушает, как это происходит. Займусь ей завтра. Особо не церемонился, потому что устал за день, отстрелялся по-быстрому и заснул.

Утром опять задул норд-вест, причем постепенно начал усиливаться и заходить против часовой стрелки. Я почуял неладное и на всякий случай приготовил спасательный жилет, доспехи, оружие и сухой паек дня на три. Было бы очень обидно именно сейчас покинуть эту эпоху, когда все на мази, живи и радуйся. Мы вслед за ветром подворачивали влево, а потом, когда стал юго-западным, сменили галс и пошли на северо-северо-запад. К тому времени ветер раздулся баллов до шести, что для Средиземного моря не слабо. Гористый остров казался таким близким, но мы почти до вечерних сумерек ковырялись, пока поджались к нему, попали в почти мертвую зону. Здесь волны были низкие, поэтому пошли на веслах. В небольшой бухточке, открытой только для восточных ветров встали на три якоря неподалеку от берега. Если ветер и дальше будет заходить против часовой стрелки и усиливаться, то в худшем случае нас сорвет с якорей и выбросит на берег. Вроде бы в таком случае я не должен переместиться, а если ошибаюсь, то не придется бултыхаться в воде или грести в лодке.

73