Вечный воин

В Остии есть, что грабить. Это продовольственные ворота Рима. Сюда свозятся товары со всего Средиземноморья, перегружаются на речные посудины и переправляются по Тибру в столицу. Теперь склады на обоих берегах реки, а на правом имеется еще и искусственная гавань, к которой ведет канал. Построили ее в мое отсутствие при императорах Клавдии и Траяне. Запасы зерна, вина, оливкового масла, соли, самого разного скота здесь огромные. Их так и не удосужились перевезти, чтобы было, что есть во время осады, или хотя бы сжечь, прекрасно зная, что враг близко. Теперь вандальская армия сможет несколько месяцев осаждать Рим, не думаю о пропитании. Нежелание активно сопротивляться, помноженное на фатализм — главный признак угасания этноса. Западная Римская империя еще шевелится, но уже мертва.

Гейзерих с основными силами прибыл через два дня. Его уже предупредили, что Остия захвачена, поэтому флагманская галера сразу зашла в Тибр и ошвартовалась к пристани под городской стеной у ворот. К тому времени город был разграблен полностью. Всех захваченных жителей держали на пустыре севернее Остии. По прибытию Гейзериха их продали по дешевке работорговцам, флот которых перевозил войска. Еще два дня ушло на выгрузку и подготовку к походу. На третье утро длиннющая колонна потянулась по недавно отремонтированной, римской дороге к столице государства. Кроме вандалов и аланов, так сказать, титульных наций королевства, было много амазигов, все верхом на лошадях, и всякого сброда, который обычно прилепливается к любому военному походу. Последнее подразделение покинуло Остию около полудня.

Я завел марсильяну в искусственную гавань, предназначенную для погрузки-выгрузки «круглых» судов с большой осадкой, ошвартовал к причалу с довольно массивными дубовыми кнехтами. Оставил на ней пять человек во главе с Евсением, а с остальными поплыл на баркасе и рабочей шлюпке вверх по Тибру, стараясь не опережать армию вандалов, чтобы не попасть в засаду. Впрочем, даже намека на сопротивление не было. Завидев нас, римляне разбегались в разные стороны, прятались. Пару раз, чтобы не сильно вырываться вперед, мы останавливались возле богатых вилл, расположенных на берегу реки, грабили их. Ничего интересного там не было. У хозяев хватило ума удрать, прихватив самое ценное. Не уверен, правда, что достаточно сообразительны, чтобы не спрятаться в Риме, понадеявшись на мощные городские стены. В первую очередь мы забирали еду: домашнюю птицу, яйца, сыры, вино, оливковое масло… Черт его знает, сколько продлится осада, а мотаться за припасами в Остию напряжно. Часть съедалась тут же, после чего гребли дальше.

71

Зря мы запасались продуктами. Осады Рима не было. Не потому, что у вандалов не хватило сил или времени, а потому, что у римлян не было желания защищаться. У многих даже не хватило энергии, чтобы оторвать задницу от клинии и убежать подальше от надвигающейся беды. Всю имеющуюся они потратили на то, чтобы убить своего императора Максима Второго, который с небольшой свитой попытался удрать в Равенну. Говорят, его тело разорвали на куски, побросав их в Тибр. Мол, не достоин даже погребения, пусть сожрут рыбы и раки. Свои жизни они доверили Римскому Папе Льву Первому. Нашли кому! Этот пройдоха выговорил сохранение жизни и свободы себе и всем остальным священнослужителям и, по возможности, обычным римлянам. Гейзерих пообещал, но оговорился, что всякое может случиться. Поскольку каждая договаривающаяся сторона считала другую еретиками, уверен, что случаться всякое будет часто. Еще Римский Папа хотел добиться неприкосновенности церковного имущества. На что ему заявили, что богу материальные ценности не нужны, значит, и священникам тоже. После чего возле каждых городских ворот были выставлены конные караулы, чтобы добыча не разбежалась, Рим разделили на сектора и назначили, какое подразделение будет грабить какой.

Поскольку мой экипаж не относился ни к какому сухопутному отряду, мы вытащили баркас и шлюпку на берег возле самого нижнего моста, Элвийского, возле ворот, ведущих на Марсово поле, и занялись грабежом домов возле них. Я объяснил своим людям, что брать в первую очередь, и выбрал дом с большим двором, куда сносить добычу, а сам отправился смотреть столицу теперь уже Западной Римской империи.

Сказать, что город сильно изменился — ничего не сказать. Он стал другой. Более напыщенный, что ли, и при этом заметно увядание. Мне вспомнилась старуха, обвешанная золотыми украшениями, из-за которых ей трудно не только шевелиться, но даже говорить. Появилось много новых строений. Первым мне бросился в глаза Пантеон — храм всех богов, поскольку был самым высоким зданием на Марсовых полях. Я бывал в нем на рубеже двадцать первого века, поэтому знал, что купол здания будет самым большим в мире за всю историю человечества. Впрочем, не знаю точно, что итальянский экскурсовод понимал под человечеством, поэтому под его словами не подпишусь. И тогда здание было немалым, а сейчас оно и вовсе поражает размерами.