Вечорница. Часть 2

– Кто это говорит? – напряглась Катя, мурашки пробежали по её телу от этого дикого сочетания – тёмного, дремучего, ночного леса и детских голосков, доносящихся из бурьяна.

– Это мы, – огоньки приблизились, став крупнее, и закружились вокруг оторопевшей Катюшки, прижимавшей в волнении кулачки к груди.

В зеленоватых кружащихся пятнах света разглядела Катюшка крохотных детей, размером с грудничков, обряженных в какие-то нелепые, долгополые, свободные рубашонки с длинными рукавами. Неведомые лесные существа смеялись и тянули к девушке свои крохотные ручонки.

– А как вас зовут? – растерянно ляпнула Катюшка первое, что пришло ей в голову.

– А у нас нет имён, Игошки мы, всех нас одинаково зовут, – пропищали ребятишки.

У Катюшки закружилась голова. Вспомнила она, как зимними вечерами рассказывала ей бабушка в своих быличках про Игошек – проклятых матерью или убитых детишках, у которых даже и имени-то собственного не было, и которые блуждали такими вот огоньками по лесам глухим да болотам топким.

– Что же это творится? Может, я сплю сейчас дома, в своей кровати, а? И это всё мне только снится? – Катюшка крепко зажмурилась и застыла так на несколько секунд, но, открыв глаза, увидела всё те же огоньки, что роем облепили её со всех сторон.

– Бедненькие, – сказала Катюшка, протянув вперёд ладони, и тут же на каждую из них примостилось по Игошке, – Как же вы тут, совсем одни? Без мамы. Страшно, небось, вам?

– Страшно-то не страшно, а вот только холодно да скучно ещё. Поиграй с нами!

Вспомнила Катюшка, как сказывала баба Уля, что Игошки эти заводят одиноких путников в топь да чащу, так, что после и не может найти человек дороги обратной, поёжилась, а всё же жаль ей стало этих обездоленных. В чём они виноваты? И так настрадались за свою короткую жизнь.

– Да я ведь по делу тут, – сказала она Игошкам, – Не просто так.

– По какому такому делу? – встрепенулись огоньки, – Поведай нам!

– Я друга своего ищу. Здесь он где-то быть должен, если верить одной девице.

– Что за девица? – пропищали Игошки.

– Да кто её знает, – пожала Катюшка плечами, – Насмешливая такая, красивая. И кажется, в старуху она оборачивается.

Игошки вдруг вздрогнули, защебетали, запищали, отхлынули в сторону.

– А она к тебе прикасалась? Старуха эта? – осторожно спросили они, наконец, у Катюшки.

– Да вроде нет, – сморщила лоб Катя, припоминая.

Светляки выдохнули и подлетели снова ближе.

– А чего вы так испугались-то? – спросила она у проклятых ребятишек.

Игошки переглянулись и зашептались. И тут вдруг в кустах затрещало что-то, будто языком кто зацокал.

– Сюда, сюда иди, – залепетали Игошки, и потянули Катюшку за подол в сторону ельника.

Скрыга

Под тяжёлыми, широкими лапами ели было душно и темно, пахло сырой землёй и прелой листвой, грибами и смолой.

– Да от кого же мы прячемся-то? – спросила Катюшка Игошек, сгрудившихся вокруг неё, и словно приглушивших свой зеленоватый свет, который стал теперь чуть различим.

– Стрыга шныряет по лесу, – тихо зашептали те в ответ.

– Кто-о? – не поняла Катюшка, – Крыга?!

Про такую невидаль она даже от бабы Ули не слыхивала ни разу.

Катюшка прыснула со смеху, живо представив, как по лесу бредёт меж деревьев огромный сачок, метра два в обхвате, а именно так выглядела крыга, с которой ходил по ночам на рыбалку их сосед дядя Толик. Потому что днём с такой запрещённой штукой могли запросто поймать и наказать, выписав штраф.

– Да Стрыга же, говорят тебе, – выдохнули холодом в лицо Игошки, – Нежить.

– Так и вы нежить вообще-то, – улыбнулась Катюшка.

– Нежить нежити рознь, – обидевшись, ответил один из малышни, – А во-вторых, мы тебя от неё прячем. Нас-то она так, куснёт только раз-другой. Что, впрочем, тоже неприятно.

Мелочь поморщилась, видимо, припомнив уже случавшиеся встречи с этой самой Скрыгой.

– А вот из тебя, – продолжил он грозным шёпотом, тыча пальчиком в Катюшку, – Она всю кровь-то и выпьет!

Катюшка поёжилась.

– А кто она, Скрыга эта? Сильно страшная?

– А то, – прошептал другой Игошка, – Выглядит, как девка точь в точь, только сквозь лунный свет глянешь, а она гниёт вся. И ногти красные, во-о-от такие!

Только было хотела Катюшка спросить, как же уберечься от неё, как возле ели послышался тихий хруст веток, словно кто-то, осторожно ступая, обходил кругом дерева, под лапами которого, как в шатре, укрылись Катюшка с Игошками.

– Тс-с-с, – показали Игошки, и притихли.

Катюшка сжалась от страха, прижавшись к шершавому стволу разлапистой ели, и еле дыша.

– Эй, где вы там? – раздался вдруг снаружи хрипловатый, словно застуженный, женский голос.

Кто-то склонился к маленькому лазу под лапами и заглянул внутрь, жёлтые огоньки глаз сверкнули во тьме, но Игошки быстро скоординировались, как настоящая команда, и сжавшись в кучу, заслонили Катюшку, спрятав её за собой.

В воздухе потянуло гнилью и разложением. Катюшка сжала ладошкой рот, чтобы её не вывернуло, зажмурилась.

– Выходите, мелюзга, – дохнула мертвячина, – Я вас вижу.

Игошки зашептались, зашуршали.

– А ну! – невидимая тварь тряхнула с силищей могучую старую ель, так, что та задрожала.