Ведьма

Кем она будет потом? Какую судьбу готовят ей следующие рождения? Такой же удел ведьмы, обычной девушки или же знатной леди? А Дэниал? Фелисия взглянула на него украдкой. Они встретятся снова? Будут порознь или так же полюбят друг друга и пойдут рука об руку в следующих жизнях?

Вопросов явно было больше, чем ответов. Потянуло раскинуть карты, но рыжая только закусила губу. Этого нельзя знать, да и как-то... не правильно. Даже само нахождение этой девушки сильно сказалось на пространстве Изнанке — она до сих пор слабо и недовольно искрила. Вздохнув, ведьма поспешила затворить дверь и вернутся к парню.

Встреча постепенно забылась. Фелисия хоть и вспомнила девушку в странной одежде часто, слишком часто, чем стоило бы, но с каждым днем всё реже. Вспоминала то, как почувствовала её и ловила себя на мысли, что они определённо были похожи. Если не внешне, то часть характера точно сходилась. Ощущение от Лин было приятными, даже родственными — ведьма прикрывала глаза.

Босые ноги осторожно и неуверенно ступают по ночному лесу. Непривычно колятся иголки и маленькие веточки, она ругается, но упорно идёт вперед. Лес, впрочем, скорее вечерний — не знакомый, не такой старый, как и её, но всё равно добродушный и суровый. Ночные твари выглядывают из своих укрытий, скалятся и она сглатывает — страшно. Неимоверно страшно, но нужно идти дальше.

Она поднимает руки — худые запястья открывают спадающие широкие рукава синего платья, не закрывающего ноги полностью. Обрамлены были то ли позолоченными, то ли просто жёлтыми нитями. Она хмурится, прикрыв глаза. Одно движение — занимается пламем в груди, растёт волнением и восторгом.

И Фелисия бесконечно жалела, что это была первая и последняя их встреча. Радовало одно — колдовство не умрет. Оно будет жить и в будущем, дарить надежду всем и каждому, лечить больных и утешать слабых. Другие девушки, которых тоже наверняка будут считать странными, станут ходить по лесам, собирая травы или выращивая их у себя в садах. Другие будут вглядываться в свечу, спрашивать у огня и получать ответы. Другие будут вплетать магию в амулеты. Другие. Слово неприятно кололо.

Станут ли они так же бояться и прятаться или выйдут на свет, прекратив трястись от ужаса? Ведьме, возможно, хотелось бы этого. Очень даже хотелось. Ведь на самом деле в колдовстве нет ничего дурного, совсем нет, наоборот. И ей была непонятна эта странная мания перед неким могущественным существом, именуемым Богом, которому зачем-то обязательно не нравится то, чем она занимается. На все неудобные вопросы священник отвечал одно и тоже: пусти Господни не исповедимы. Так зачем же он их тогда исповедует?

Это ощущалось совершенно не справедливым. Вера в Нечто ослепляла, не давала ничего точного, только обещания. Жители благодарили Бога, когда урожай был добрый, когда дети с радостными криками носились по улицам, когда погода благоволила и не было засухи. И люди говорили:

— Спасибо, Господи.

И люди не знали и даже не подозревали, что благодарить нужно отнюдь не Господа. Фелисия прятала грустную улыбку в подолы платья, сжимая его руками. Ей не нужны были тёплые слова, достаточно было ощущения счастья, витающего в воздухе. Наградой были улыбке на лицах, встречающих её. И когда ведьма представляла лицо родной матери, перекошенное от злости, то довольно улыбалась. Мать считала её отбросом, Дьявольским отродьем, недостойным жизни, только в самом раннем детстве принимая своей дочерью. И сейчас, когда рыжая стала достаточно уважаемой в этой деревне, ей хотелось рассмеяться этой женщине в лицо. А заодно поблагодарить за то, что та так с ней поступила.

Глава 26

Откуда он его притащил — загадка. Весной, когда снега уже не спеша сходили грязью и слякотью, Дэниал привёл коня. Огромный жеребец поминутно фырчал, переминаясь с ноги на ногу и мотал головой, если парень слишком сильно натягивал уздцы.

— Откуда?

Иметь лошадь, а тем более... такую, это дорогого стоит.

— Не важно, — колдун перекинул ноги, ловко спрыгивая на землю.

Чёрный как смоль, как копоть и уголь. Даже белого пятнышка, как это иногда бывает на лбу или шее, не было. Фел казалось, что глаза у того налиты красным, но то ли это было обман зрения, то ли... Впрочем, лучше не знать и оставаться в неведении. Животное пугало. Чувствовать его не хотелось, от него настолько сильно разило Тьмой, что даже стоять рядом было весьма проблематично.