Ведьма

День прошел как на иголках. Всего два раза мужчина спускался вниз, отобедать, всякий раз голоса стихали, почти не было слышно смеха. Тревога тут же нарастала, охватывая каждого гостя. Даже вусмерть пьяные мужики прекращали похабные разговоры, тревожно косились в Чёрного человека, как называли инквизиторов простые крестьяне. Снижали голос до свистящего шёпота, поглядывали на Фелисию и в каждом почти взгляде сквозило сочувствие. Каждый уже мысленно её похоронил, а пепел развеял над улицами.

Глава 27

— Инквизиция.

— Что ты сказала?!

Дэниал мгновенно вскинулся на вошедшую в дом рыжую. Размашистыми шагами он подошёл к ней, схватив за плечи и вглядываясь в испуганные глаза.

— Он тебя не тронул?

— Нет, — пробормотала Фел, бессильно утыкаясь колдуну в грудь. Парень тут же обнял её, вжимая в себя беспокойно дышащее тельце и опустил голову. — Всё нормально. Он даже толком не обращал на меня внимания.

"Не учитывая того, что сверлил меня взглядом всё время, пока сидел за столом" — добавила уже про себя Фелисия, сглатывая противный ком из страха.

Жёлтые глаза, не естественно жёлтые, и такие жуткие, до сих пор маячили в воспоминаниях. В них не селилось тепла, только бесконечная усталость и злоба. Ей хотелось бы копнуть глубже, но она слишком боялась, что мужчина действительно что-то почувствует. Рыть себе могилу она не собиралась. Наоборот, закрылась, заперлась на все замки, которые только нашла и сидела тихо, почти не дыша. Старалась улыбаться и очень жалела, что не могла перестать бледнеть, когда ван Ален подзывал её к своему столу.

— Ты не пойдёшь туда завтра. И впредь, пока он не уберётся отсюда.

Девушка тяжело вздохнула.

— Мне придётся. Нет, нет, не злись — подумай сам. Странная рыжая девушка старается скрыть страх, потом просто пропадает и не выходит на работу. Он начнёт искать и найдёт.

Черноглазый недовольно запыхтел, злобно выдохнув. Потом подхватил Фел на руки, чуть откинул голову и внимательно смотрел на неё с минуту, или больше. Два чёрных омута недобро сверкали, но не по отношению к ведьмочке. Руки аккуратно поддерживали, не сжимая талию сильно, как могли бы, а только заботливо прижимали к себе. Фелисия улыбнуться, сощурившись.

— Что?

— Он не убьёт тебя, запомни. Не бойся, любовь моя. Прошу тебя.

Ведьма запустила тонкие пальцы в его волосы, развязывая и выпуская их наружу — чёрным водопадом они упали на плечи, какие-то на спину.

— Если ты так говоришь, то я не буду. Я тебе верю.

Он вселял в неё ощущение спокойствия. Такого, что отступало всё — тревога, страх ли, ужас. Пока она была в объятиях колдуна, весь остальной мир просто прекращал существовать. Фел ощущала его тело, его силу, его Тьму, которая ластилась к её рукам. Нежный зверь накрывал губы осторожным поцелуем, слабо рычал и становилось невыносимо жарко. Дыхание не было лёгким, обжигало, оставляло следы на шее, спускалось ниже. Требовательные руки изучали каждый сантиметр тела. Иногда ей становилось не уютно от настойчивости Дэниала, но перечить парню девушка несколько побаивалась. В чёрных омутах в такие моменты виднелось нечто отличное от её возлюбленного. Что-то более страшное, высшее и страстное.

* * *

Тайвынь, как и обещала, не объявлялась. Иногда ведьма навещала её по ночам, на Изнанке, узнавала, что всё в порядке и со спокойной душой возвращалась. Вынужденность лишний раз не выходить из дома угнетала. Даже на рынок они с колдуном ходили вместе. Он не отпускал её ни на шаг, но и в таверне старался не появляться — от него слишком несло Иным, он более Фелисии не был похож на обычного человека и, по сути говоря, был более явной мишенью. Йонеран же долго ругался, шипел, расставляя хитрые путы вокруг своего жилища и давал рыжей какие-то советы в общении с "этой грязной собакой". Самое безобидное из выражений некроманта в сторону инквизитора.

Неделя пролетела как страшный сон. Сплелась в непривычную ложь и страх, в ощущение опасности и вынужденности. Фелисия старалась, так упорно сталась не думать о ван Алене в те моменты, когда мужчины не было в зале, но всё равно мысли неизбежно стремились к инквизитору. К манере, совершенно не пристойной, с которой он обращался к ней. В эти ничего не значащие поцелуи рук, вгоняющие в ступор и краску. Зачем он это делает? Какую игру решил затеять, почему до сих пор ничего не происходит и почему, наконец, пристальный взгляд каждый раз пробирает до мурашек?

— Изыди!

Фел повернула голову, вздрогнув. Старый священник отшатнулся, судорожно крестя то себя, то её. Девушка едва сдержалась, чтобы не поморщится.

— И вам добрый день, отец Ноэль, — она улыбнулась, поудобнее перехватив набитую рыбой корзину. — Как поживаете?

— Отче наш...

Ведьма закатила глаза. Это происходило каждый раз, когда они сталкивались на улице. Люди косились на всё происходящее с усмешкой, пряча её от глаз священника.

— Как ваша жена? Она недавно захворала. Настойка, что я дала ей, подействовала?