Ведьмин вяз

Мелисса потупилась, задумалась, продолжая проворно складывать белье.

– Сама не знаю, – призналась она. – Наверное, многое будет зависеть от того, найдут ли в дупле еще и кости или нет.

– Родная. – Я перестал убирать футболки в комод, обнял Мелиссу сзади, прижал к себе. – Я понимаю, ситуация жутковатая. Но что бы там ни было, завтра всё увезут. Пожалуй, тебе лучше было бы уехать на ночь домой.

Мелисса решительно покачала головой.

– Не в том дело. Подумаешь, кости и кости. В призраков я не верю, и даже если в дупле обнаружат скелет, вряд ли это что-то изменит. Мне просто хочется знать. Череп мог очутиться там по сотне разных причин. А вот целый скелет…

– Рафферти сказал, дереву две с лишним сотни лет. Даже если там и найдут скелет, то, скорее всего, времен королевы Виктории.

– В таком случае этим занимались бы не полицейские, а археологи.

– Надо думать, не так-то просто определить возраст. Видимо, им сперва нужно провести исследования. Кстати, и антрополог там был. Рафферти же говорил.

– Да, ты прав. – Она прижалась к моей груди, накрыла мои ладони своими. – Я просто хочу знать, с чем мы имеем дело. Вот и все.

Я поцеловал ее в волосы.

– Понимаю. Я тоже.

Она запрокинула голову, посмотрела мне в глаза:

– А ты? Не очень расстроился из-за этого?

– Нет, – ответил я, но Мелисса по-прежнему вопросительно глядела на меня, и я добавил: – Разумеется, я предпочел бы провести выходные как-то иначе. Ну да ничего страшного. Так, маленькая неприятность.

Видимо, мой ответ ее убедил – или как минимум удовлетворил.

– Ладно, – улыбнулась Мелисса, притянула мою голову к себе, поцеловала и снова принялась сворачивать носки.

Правда, спали мы в ту ночь плохо. Я вертелся, пытаясь устроиться поудобнее, ловил темный блеск открытого глаза Мелиссы, то и дело из полусна меня вырывал скрип половиц или ящика за стеной, в спальне Хьюго. В какой-то момент я почувствовал, что больше не вылежу ни секунды, встал и подошел к окну.

Желтоватые городские сумерки, сквозь тучи не видно звезд, на стене многоэтажки, высящейся над садом, золотится треугольник света. Ветер стих и лишь изредка шелестит листвой. Внизу загадочное сине-белое мерцание, точно светятся блуждающие огни: сидящий под дубом коп в униформе и широкой шинели – кто именно, я не разобрал – смотрит что-то на экране телефона. На другом конце сада в очертаниях деревьев зияет безобразная прогалина: у вяза спилили крону, остался только ствол да непристойно торчащие обрубки ветвей. Казалось бы, жалкое зрелище, однако вяз словно обрел новую концентрированную силу – огромное уродливое существо, могучее, безымянное, притаилось в темноте, дожидаясь знака.

Я тихонько вытащил из ящика пачку ксанакса, всухую проглотил таблетку.

– Что с тобой? – тихо спросила Мелисса.

– Все в порядке, – ответил я, – слежу, чтобы шеф Виггам не ссал на клумбу. – И скользнул к ней под бок.[14]

6

В воскресенье чуть свет копы, древовед и все остальные уже были в саду: ели пончики, пили кофе из термосов (“Видишь? – показал я Мелиссе из нашего окна. – Я же говорил, у них есть термосы”) и, щурясь от мороси, поглядывали в небо, затянутое плотными серыми тучами. Интересно, подумал я, если бы хлынул ливень, они ушли бы?

На кухню мы спустились уже одетыми (обычно-то завтракали в халатах), пожертвовав и милым ежеутренним ритуалом расчесывания, Мелисса просто наскоро прошлась расческой по волосам и собрала их в хвост. Хьюго стоял спиной к нам у застекленных дверей, тоже одетый, хоть и в тапках, с кружкой дымящегося кофе в руках.

– До чего же шустро они работают, – сказал он. – К обеду уже наверняка спилят. Двести лет простояло дерево, и вот пожалуйста: вжик – и нету. Даже не знаю, то ли расстраиваться, то ли восхищаться.

– Чем быстрее они его спилят, – ответила Мелисса, стремясь разрядить обстановку, – тем быстрее уйдут.

– Это-то конечно. Кофе и овсянка на плите.

Мелисса налила нам кофе, я разложил кашу по тарелкам, посыпал черникой. После ксанакса я никак не мог стряхнуть сонливость, липкий туман в голове сковывал руки и ноги, краем глаза я видел, как копы роются в саду, точно стая бродячих собак, и едва не лопался от раздражения; хотелось как можно скорее убраться с кухни.

– Хьюго, будешь овсянку? – спросил я.

– Я ночью читал про вязы, – не обернувшись, ответил Хьюго, прихлебывая кофе. – Раньше я на них внимания не обращал, а тут вдруг подумал – так не годится, надо хоть что-то узнать. Вы, кстати, знали, что греки верили, будто бы у врат преисподней растет вяз?

– Нет, – ответил я. Женщина в штанах с карманами высунула голову из шатра, что-то произнесла, и копы один за другим скрылись внутри, точно клоуны в цирковой машинке. – Впервые слышу.

– Вот так. Вяз вырос на том самом месте, где смолкла траурная песнь Орфея, не сумевшего спасти Эвридику. Вергилий вспоминает о том, как пел в тени ветвистого древа, на котором, согласно преданию, вместо листьев растут лживые сны.

Мелисса чуть вздрогнула и крепче сжала чашку с кофе.

– Как мило, – сказал я. – Теперь хоть не так жалко, что его спилят.