Вехи

к   раскрытию   наших   болезней.   Потом   наступили   времена,   когда   заговорили   о   наших

радикарльных,   тоже   истиннорусских   добродетелях.   В   эти   времена   нужно   призывать

другую   часть   общества   к   самокритике,   покаянию   и   обличению   болезней.   Нельзя

совершенствоваться, если находишься в упоения от собственных великих свойств, – от

этого упоения меркнут и подлинно большие достоинства.

С русской интеллигенцией в силу исторического ее положения случилось вот какого

рода   несчастье:   любовь   к   уравнительной   справедливости,   к   общественному   добру,   к

народному благу парализовала любовь к истине, почти что уничтожила интерес к истине.

А философия есть школа любви к истине, прежде всего к истине. Интеллигенция не могла

бескорыстно отнестись к философии, потому что корыстно относилась к самой истине,

требовала   от   истины,   чтобы   она   стала   орудием   общественного   переворота,   народного

благополучия,   людского   счастья.   Она   шла   на   соблазн   великого   инквизитора,   который

требовал   отказа   от   истины   во   имя-счастья   людей.   Основное   моральное   суждение

интеллигенции укладывается в формулу: да сгинет истина, если от гибели ее народу будет

лучше   житься,   если   люди   будут   счастливее;   долой   истину,   если   она   стоит   на   пути

заветного   клича   «долой   самодержавие».   Оказалось,   что   ложно   направленное

человеколюбие убивает боголюбие, так как любовь к истине, как и к красоте, как и ко

всякой   абсолютной   ценности,   есть   выражение   любви   к   Божеству.   Человеколюбие   это

было ложным, так как не было основано на настоящем уважении к человеку, к равному и

родному   по   Единому   Отцу;   оно   было,   с   одной   стороны,   состраданием   и   жалостью   к

человеку   из   «народа»,   а   с   другой   стороны,   превращалось   в   человекопоклонство   и

народопоклонство. Подлинная же любовь к людям есть любовь не против истины и Бога,

а в истине и в Боге, не жалость, отрицающая достоинство человека, а признание родного

Божьего образа в каждом человеке. Во имя ложного человеколюбия и народолюбия у нас

выработался в отношении к философским исканиям и течениям метод заподозривания и

сыска.   По   существу   в   область   философии   никто   и   не   входил;   народникам   запрещала

входить ложная любовь к крестьянству, марксистам – ложная любовь к пролетариату. Но

подобное   отношение   к   крестьянству   и   пролетариату   было   недостатком   уважения   к

абсолютному значению человека, так как это абсолютное значение основано на божеском,

а не на человеческом, на истине, а не на интересе. Авенариус оказался лучше Канта или

Гегеля   не   потому,   что   в   философии   Авенариуса   увидели   истину,   а   потому,   что

вообразили,   будто   Авенариус   более   благоприятствует   социализму.   Это   и   значит,   что

интерес   поставлен   выше   истины,   человеческое   выше   божеского.   Опровергать

философские теории на том основании, что они не благоприятствуют народничеству иди

социал-демократии,   значит   презирать   истину.   Философа,   заподозренного   в

«реакционности» (а что только у нас не называется «реакционным»!), никто не станет

слушать, так как сама по себе философия и истина мало кого интересуют. Кружковой

отсебятине   г.   Богданова   всегда   отдадут   предпочтение   перед   замечательным   и

оригинальным русским философом Лопатиным. Философия Лопатина требует серьезной

умственной работы, и из нее не вытекает никаких программных лозунгов, а к философии

Богданова   можно   отнестись   исключительно   эмоционально,   и   она   вся   укладывается   в

пятикопеечную брошюру. В русской интеллигенции рационализм сознания сочетался с

исключительной эмоциональностью и с слабостью самоценной умственной жизни.

И к философии, как и к другим сферам жизни, у нас. преобладало демагогическое

отношение:   споры   философских   направлений   в   интеллигентских   кружках   носили

демагогический характер и сопровождались недостойным поглядыванием по сторонам с

целью узнать, кому что понравится и каким инстинктам что соответствует. Эта демагогия

деморализует   душу   нашей   интеллигенции   и   создает   тяжелую   атмосферу.   Развивается

моральная трусость, угасает любовь к истине и дерзновение мысли. Заложенная в душе

русской интеллигенции жажда справедливости на земле, священная в своей основе жажда,

искажается.   Моральный   пафос   вырождается   в   мономанию.   «Классовые»   объяснения

разных   идеологий   и   философских   учений   превращаются   у   марксистов   в   какую-то

болезненную навязчивую идею. И эта мономания заразила у нас большую часть «левых».

Деление   философии   на   «пролетарскую»   и   «буржуазную»,   на   «левую»   и   «правую»,

утверждение   двух   истин,   полезной   и   вредной,   –   все   это   признаки   умственного,

нравственного   и   общекультурного   декаданса.   Путь   этот   ведет   к   разложению

общеобязательного   универсального   сознания,   с   которым   связано   достоинство

человечества и рост его культуры.