Великая английская революция в портретах ее деятелей

— Я ответил: Джон.

— Жили ли вы в Лондоне до того, как отправились в Голландию?

— Да, — ответил я.

— Где?

— Вблизи Лондонстоуна.

— А с кем вы проживали?

— С Томасом Хьюсоном.

— Чем он торгует?

— Сукном.

— Сколько времени вы служили у него?

— Около пяти лет.

— Каковы были причины вашего отъезда?

— Зная, что мой хозяин хочет оставить свое торговое дело, я часто напоминал ему, что я могу взять на себя ведение дел. Наконец он согласился со мной; затем я уехал домой, чтобы заручиться согласием родителей, после чего отправился в Голландию.

— Где вы жили в Голландии?

— В Роттердаме.

— И оттуда вы поехали в Амстердам?

— Да, я был в Амстердаме.

— Какие книги вы видели в Голландии?

— О, весьма много книг. В каждой книжной лавке можно было видеть большое количество книг.

— Я это знаю, но меня интересует, видели ли вы ответ доктора Баствика сэру Джону Бэнксу и книгу его „Литания“?

— Да, я видел их там, но, если бы вам было угодно съездить туда, вы могли бы купить сотни таких книг у книготорговцев, было бы только желание…

— Кем напечатаны все эти книги?

— Я не знаю.

— Кому было поручено их печатание?

— Я совершенно не знаю этого.

— Но разве вы не переслали некоторые из этих книг сюда?

— Ни одной из них.

— Видели ли вы там некоего Харчеста?

— Да, я видел этого человека.

— Где вы его видели?

— Я встретился с ним однажды в Амстердаме.

— Как часто вы встречались с ним?

— Дважды в день.

— Не занимался ли он пересылкой книг?

— Если он и переслал их, это меня не касается, в его дела я не был посвящен.

— Но разве он не написал письма по вашему распоряжению?

— Что он писал, я знаю не больше вас самих.

— Виделись ли вы с ним где-нибудь в другом месте?

— Да, я видел его в Роттердаме.

— Что за разговоры у вас были с ним?

— У меня их было мало. Но почему вы задаете мне все эти вопросы? Они не имеют никакого отношения к моему аресту, я прошу перейти прямо к делу, по которому я обвинен и посажен под стражу.

— Напротив, все эти вопросы имеют самое прямое отношение к делу, по которому вы находитесь под стражей. Знаете ли вы кого-нибудь из пересылавших эти книги?

— Что другие делают, это меня нисколько не касается, и я не должен расследовать это; мне достаточно наблюдать за своими собственными делами.

— Хорошо, но у нас имеются показания некоего Эдмонда Чиллингтона, знаете ли такого?

— Да, знаю.

— Как давно вы познакомились с ним?

— Незадолго до моего отъезда.

— Знаете ли вы некоего Джона Уортона?

— Нет.

— Вы не знаете? Он декатировщик сукна.

— Да, я знаю его, но я не припомнил второго его имени.

— Как давно вы знакомы с ним? И как вы познакомились?

— Я не могу точно сказать этого.

— О чем вы беседовали с Чиллингтоном до прибытия в город?

— Я не обязан говорить вам об этом. Однако, сэр, что за вопросы вы мне задаете? Они не имеют никакого отношения к моему аресту, так как не мог же я попасть в тюрьму только за то, что видел, о чем-то разговаривал с тем или другим человеком, и за то, что он пересылал книги. А поэтому я не желаю отвечать ни на один из вопросов. Я вижу, что всем этим допросом вы хотите загнать меня в ловушку, так как у вас нет никаких доказательств против меня, вы хотите добыть их путем этого допроса, а потому, если вы не будете задавать мне вопросы по существу моего обвинения, я отказываюсь вам отвечать. На обвинение же, предъявленное мне, будто я пересылал книги, я ясно говорю: я не переслал ни одной книги. Пусть мои обвинители лицом к лицу предъявят мне свои обвинения чтобы я мог защищаться. Вот все что я вам скажу. Если сами меня начнете спрашивать о другом, я отвечу вам молчанием.

— Положим, у нас есть средство заставить вас отвечать.

— Я не знаю, что вы сделаете со мной, только одно я прошу вас заметить: я отказываюсь отвечать не из презрения, а просто потому, что… я боюсь, что своими словами могу повредить себе.

…

— Вам все-таки лучше отвечать, так как у меня два показания, обвиняющие вас.

— Кто меня обвиняет?

— Вас обвиняет Чиллингтон в том, что вы напечатали от 10 до 17 тысяч книг в Голландии, что они обошлись вам в 80 ф. ст., что у вас в Дельфте была комната у мистера Джона Футса, где, по его мнению, вы скрывали книги.

— Я не верю, чтобы Чиллингтон говорил эти вещи.

— А получили вы деньги от Уорта по приезде в Лондон, не правда ли?

— Ну и что же из того, что получил?

— Что были за книги?

— Я не могу сказать этого… делайте что хотите.

— Но если вы не будете нам отвечать, мы можем отослать вас туда, откуда вы прибыли.

— Делайте, что хотите».