Великая английская революция в портретах ее деятелей

Если мы вспомним, на какой почве возвысился и строил свое благополучие род Кромвелей, то не удивимся тому, что вопросы религии являлись столь «чувствительными» в мировосприятии Оливера Кромвеля и что столь острой и непримиримой была его вражда к церковным порядкам, насаждавшимся архиепископом Лодом. Так, Кромвель активно поддерживал жалобы против известного гонителя пуритан епископа Мэтью Врена, он также играл активную роль в выработке и внесении на рассмотрение парламента знаменитого билля «О корнях и ветвях», требовавшего упразднения епископата и «всего, что к нему относится» и установления правильного управления церковью, «в согласии со словом божьим».

Именно Кромвелем была успешно проведена резолюция, разрешавшая прихожанам любого прихода выбирать проповедника по своему усмотрению. Наконец, в связи с достигшими Лондона известиями о поднятом в католической Ирландии мятеже против английского владычества Кромвель активно побуждал палату лордов дать согласие на создание экспедиционного корпуса для отправки его против мятежников. С началом сбора средств для этой цели по подписке Кромвель подписался на 500 ф. ст., получив взамен обещание предоставить ему 1000 акров земли в отвоеванной стране. Хотя билль вносил сэр Эдуард Деринг, но передан он был ему для этой цели Кромвелем и сэром Генри Вэном-младшим.

Точно так же не без антироялистского умысла Кромвель продолжал в качестве члена парламента защиту общинников, ставших жертвами узурпаций, чинившихся осушителями болот. В частности, он выступил на стороне общинников виллы Сомерсхэм, близ Сент-Айвса, разрушивших изгороди, возведенные вокруг 1000 акров в прошлом общинной земли и проданной затем графу Манчестеру.

Как уже отмечалось, известие о восстании в Ирландии круто изменило политическую ситуацию в Лондоне. Опасность вторжения армии католиков-мятежников в Англию еще более обострила здесь антикатолические настроения. В то же время сбор средств на снаряжение военной экспедиции для подавления мятежа поставил в повестку дня вопрос: кто будет осуществлять контроль над нею? Если поручить ее королю, то не исключено, что это войско будет использовано для усмирения не Ирландии, а взбунтовавшегося парламента в Лондоне.

Из этих страхов в парламенте родился исторически важный документ, известный под названием «Великая ремонстрация». В ней, как мы уже знаем, содержались всеобъемлющий перечень злоупотреблений королевской власти в годы так называемого беспарламентского правления (1629–1640) и требования, сводившиеся в конечном счете к тому, чтобы король избавился от «порочных советников» и заменил их теми, кого одобрит парламент [85].

После острейших дебатов, длившихся непрерывно 15 часов, в ночь с 22 на 23 ноября «Великая ремонстрация» была принята большинством всего лишь в 11 голосов (159 — «за», 148 — «против»). Во время голосования был момент, когда члены палаты общин взялись за шпаги. Уже на рассвете, расходясь по домам, Кромвель будто бы сказал своему соседу знаменитую фразу: «Если бы „Ремонстрация“ была отвергнута, я на следующее же утро продал бы все, чем владею, и больше никогда не увидел бы Англии», т. е. навсегда покинул бы ее.

В эту ночь с былым единодушием в палате было покончено. Изначально умеренно настроенные реформаторы постепенно, по мере радикализации ее намерений, переходили на сторону короля. Примером подобной эволюции может служить Эдуард Гайд, в будущем граф Кларендон.

«Никакая Реформация не стоит тягот гражданской войны», — писал он впоследствии. Ему вторил поэт Эндрю Марвелл: «…дело (парламента) было чрезмерно благим, чтобы из-за него понадобилось сражаться». Такие члены парламента, как Эдмунд Ледлоу или Ричард Бакстер, были потрясены тем, что находились люди, «готовые сражаться против короля».

В обстановке все более глубокого размежевания сил в парламенте и в стране Карл I покинул отказавшую ему в повиновении столицу и отправился на север страны, где надеялся найти поддержку все еще влиятельных феодальных лордов и шотландцев. Вслед за ним Лондон покинули 4/5 состава палаты лордов и около половины членов палаты общин.

Англия оказалась на пороге гражданской войны. Ее близость напугала одних, охладила пыл других. И в этот критический момент среди немногих наиболее стойких защитников завоеваний конституционного периода революции Кромвель оказался наиболее деятельным, причем не только в парламенте, но и за его стенами — в графствах, где происходило размежевание сил. И это не потому, что он стремился поскорее пустить в ход свое искусство меча, а в силу того, что яснее других понимал неизбежность гражданской войны и делал все от него зависящее, чтобы парламент не был застигнут событиями врасплох.