Великая армия Наполеона в Бородинском сражении

Предоставив Нею и Мюрату почти полную инициативу на том участке фронта, который был прямо перед ним, Наполеон продолжал неослабно следить за ходом событий. Несмотря на ожесточенность боя, Ней по крайней мере один раз счел необходимым лично примчаться в ставку и доложить обстановку императору. Лейтенант Зуков, прикомандированный к штабу Нея и с трудом поспевавший за ним на своей маленькой лошадке, увидел, как маршал прискакал на командный пункт Наполеона. Зуков смог расслышать только первые слова императора: «Итак! Маршал?» Зато хорошо видел, как император, будучи пешим, сердито хлещет воздух своим хлыстом[1959]

.

Менее эффективно Наполеон мог управлять войсками Богарне и Понятовского. Фактически он должен был полностью положиться на их опыт и инициативу, добиваясь только относительной координации их действий с действиями центральной группировки. Этого как раз и не получалось. К началу 10-го, когда для русских создалась угрожающая ситуация (французы оттеснили их от Багратионовых «флешей» и захватили Курганную высоту), стройность первоначального замысла Наполеона была уже разрушена. Две дивизии Даву, хотя и захватили южную «флешь», не смогли там утвердиться; Понятовский, встретив сильное сопротивление русских на Старой дороге, не проявил горячей решимости сломить его и помочь войскам 1-го корпуса; Ней, бросив часть войск вправо для поддержки Даву, ослабил удар по северной «флеши» и создал заметный разрыв между своими войсками и войсками Богарне; наконец, Богарне, вынужденный атаковать батарею Раевского как можно скорее, не ожидая явного успеха Даву и Нея, обрек свои части на быстрый отход с Курганной высоты.

Без сомнения, к началу 10-го Ней и Даву уже не раз просили у Наполеона поддержки, рассчитывая на дивизии Фриана и Клапареда. Но император, верный своему принципу сохранять резервы и понимая, что значительная часть русских войск еще не введена в дело, медлил с решением. Осторожный и методичный Бертье, неизменно находившийся рядом с императором, поддерживал у Наполеона сомнения в необходимости столь решительного и неожиданного шага, как использование резервов уже в начальной стадии сражения. Все же в 9 – самом начале 10-го Наполеон отдает приказ о движении вперед дивизии Клапареда. Однако, достигнув Каменского оврага, она неожиданно была остановлена. Вместо нее на помощь войскам Даву и Нея пошла дивизия Фриана[1960]

. Хотя последняя по численности значительно превосходила дивизию Клапареда (7300 против 2500 человек), на что справедливо указывает А. И. Попов, но сама задержка с переброской пехотных подкреплений Даву и Нею заметно приостановила их в целом успешные действия. Когда к 10 часам Фриан подтянул дивизию в район «флешей», русские уже не только смогли привести свои войска в относительный порядок за Семеновским оврагом, но и выбить солдат Богарне с Курганной высоты.

Майор гвардейской артиллерии Булар отмечал, что в прежние сражения офицеры обычно с восхищением наблюдали «за тем, как император демонстрировал зрелищный эффект с помощью одного из своих характерных ударов. И теперь мы тоже ожидали увидеть его лицо, озаренное ликованием, как это бывало в дни его расцвета, когда он демонстрировал какое-нибудь новое чудо. Но сейчас мы ждали напрасно»[1961]

. «Все окружающие с изумлением смотрели на него, – пишет Сегюр, – это была ленивая мягкость, лишенная всякой энергии».

К 11 часам, благодаря введению в бой дивизии Фриана и корпусов резервной кавалерии, д. Семеновское была взята. «Эту радостную весть, – писал полковник Лежен, – я повез императору. Когда я подъехал к нему, он с живым интересом следил за этим зрелищем…» Французы, оседлав правый берег в верховьях Семеновского оврага, теперь готовились отразить русскую контратаку. Ней, Даву и Мюрат вновь просят подкреплений. Наполеон мог им дать только гвардию.

Вопрос о той роли, которую сыграл отказ Наполеона использовать императорскую гвардию, является, пожалуй, наиболее важным и дискуссионным среди остальных проблем, которые пытались разрешить современники событий и последующие историки Бородинского сражения (если не брать в расчет те «труды», которые изначально были призваны не найти подлинную истину, а продекламировать истины, установленные властью). Разброс мнений по этому вопросу просто поражает.