Великая и священная война, или как Первая мировая война изменила все религии

Огромные масштабы войны, большие потери в ней — отчасти дело рук новых военных технологий, но это также отражало изменение отношения к человеческой жизни. Целый ряд тревожных культурных влияний изменил отношение к ведению военных действий, и это находило поддержку общества, которое было согласно с таким типом уничтожения своих противников на войне. На это также повлиял опыт колониального господства, который был у большинства сторон, воюющих теперь на европейской земле. Не секрет, что за столетие до 1914 г. европейцы в Африке и Азии не соблюдали правила войны, и теперь они так же поступали по отношению к своим белым соседям в этой войне: победоносные армии редко брали пленных[64].

Цивилизованные европейцы понимали, что такое насилие нельзя обращать против родственных белых собратьев, однако все ограничения ослабли, и солдаты считали, что они борются за выживание своей расы и нации. Популярность социал-дарвинизма, как борьба между расами, способствовало такому виду войны, в которой слабые популяции должны погибнуть, оставив запасы продовольствия сильным. Это была совершенно далекая от религии идея, она была врагом наций, ибо служила дьявольским силам, которые злобно препятствовали пришествию Царства Божия на землю. Язык расового очищения и истребления появляется впервые в этой войне, хотя и не так централизованно, как в 40-х гг.[65]

Колониальные привычки ведения боев снизили ценность человеческой жизни на войне в Восточной и Юго-Восточной Европе. Многовековая борьба между расами и религиями создала порочную традицию этнических чисток против мирных жителей.

Международная комиссия по расследованию злодеяний на Балканах в 1912–1913 гг. заявила, что в этой войне ее участники преследовали цели «завоеваний чужих земель». Несколько воюющих наций имели опыт войны в этом регионе, в том числе Италия и Австрия, а также Россия и Турция. Другие народы тоже стали принимать участие в балканском конфликте, ведя войну варварским способом, который знаком всем, кто знает балканские конфликты 40-х годов или даже 90-х. К 1918 г. Сербия потеряла более четверти своего населения. Особой подготовки в искусстве дикости не требуется, заявлял корреспондент на Балканском театре военных действий Лев Троцкий, ставший позже одним из руководителей большевистской революции и прославившийся своей безжалостностью. В России Троцкий делал все, как и на Балканах, — без всякого сожаления убивал тысячами заложников и уничтожал целые народы вместе с их домами и посевами[66].

Мертвые болота

Европейцы должны были привыкнуть к такому ведению войны и принять это как должное, поэтому они нисколько не были удивлены, что в 1916 и 1917 гг. война приняла еще большие масштабы свирепости при ведении боя. Бои 1914 г., по сравнению с боями последующих годов, были относительной невинностью[67]

.

1916 год стал свидетелем эпической бойни под Верденом — новой битвы народов. Как замечал Алистер Хорн, это была самая длинная битва в истории войн, она создала «поле боя с самой высокой плотностью мертвецов на квадратный метр, что, вероятно, мало кому известно». В феврале немцы начали массированное наступление, чтобы захватить ключевые крепости, которые были основой в одной из самых мощных в мире сетей военного укрепления. Однако их целью было не столько завоевать какую-либо территорию, сколько заставить французов защищать ее любой ценой, начать битву на истощение, которая убьет миллионы лучших и сильнейших молодых граждан Франции. В результате сражений, которые были сосредоточены на узком участке фронта, интенсивность разрушения была запредельная. За пять месяцев обе стороны выпустили друг в друга в общей сложности 23 миллиона снарядов. К маю, казалось, что немцы достигли своей цели, и Франция уже не сможет воевать, но французы все-таки удержали свои позиции. Когда в декабре сражение закончилось, потери составили 800 тысяч убитыми французских и немецких солдат[68].