Великая и священная война, или как Первая мировая война изменила все религии

Работая в архиве периодики, мы наткнулись на одну публикацию в официальной ирландской газете, в которой сообщалось о том, как французский солдат встретил монахиню и спросил ее о своем будущем. Война для него будет продолжаться до тех пор, заявила она ему, пока он не обратится к Богу. Позже заинтригованный солдат стремился найти эту монахиню во многих женских монастырях, какие попадались ему во время войны, но нигде не находил. Везде говорили ему, что такой монахини не существует. В итоге он приписал встречу с этой монахиней к явлению какой-то святой женщины. И таких историй может быть масса, их нельзя все осветить или опубликовать, в них сокрыта извечная тема христианского благочестия, которое свойственно всем людям, к какой бы воюющей стороне они ни относились. И все эти истории лишь подтверждают тот факт, что всем — и правым и неправым — в этой войне было свойственно чувство раскаяния за совершенные преступления[188].

Такая мифология была очень популярна в России. У российского солдата было много религиозных представлений и образов о святых и Деве Марии, которых он сильно любил и почитал, и читал о них в бесчисленных брошюрах. В 1917 г. Софья Федорченко издала книгу «Народ на войне», в которой описала большое количество религиозных верований, представлений, суеверий, предсказаний, которые были особенно популярны у русских людей, начиная с самых древних времени и заканчивая настоящим временем. Если у британцев был «Товарищ в белом», то у русских — «Белый всадник», которому если кто посмотрит в глаза, испытает сверхъестественную силу. Так СМИ закрепляли в сознании людей средневековую веру[189].

Вера дома

В тылу, как и на фронте, мы также находим различные формы религиозности людей, которые в большинстве своем очень далеки от известных традиционных стандартов. В основном это язычество и языческий культ, которые стали популярны среди большого количества людей. Особенно это было замечено в немецком католическом городе Фрейбурге. Нигде в других местах Европы не было столько различного рода пророчеств, заколдованных писем, предзнаменований, гадальных карт и оккультных методов, как здесь[190].

В германоговорящих странах с 1915 г. одним из таких проявлений стали статуи с железными гвоздями. По средневековому австрийскому обычаю путешественники, отправляющиеся в путешествие, забивали гвоздь в статую в поисках удачи. Эта практика теперь возродилась: появились воинственные фигуры, изображающие средневековых рыцарей, щиты или тевтонских воинов, в которых простые люди в качестве поддержки военным вбивали гвозди. Перекочевав из Вены в Германию, эта традиция пополнилась новыми атрибутами и символами в виде многочисленных орлов, крестов и легендарных героев. Кульминацией стало сооружение в 1915 г. в Берлине деревянной статуи боевому маршалу Гинденбургу высотой 40 футов. Увидев в этом повальном увлечении немцев способ для извлечения прибыли, власти Германии разрешили поставить эту статую за довольно крупную сумму денег, наподобие того, как в одном американском городе власти разрешили донорам писать на тротуаре свои имена и фамилии. Сотня марок за один золотой гвоздь, пять марок за один серебряный и одна марка за один железный. На статуе Гинденбурга, по общему мнению, власть заработала миллионы марок. Это явление в Германии во время войны один историк назвал «эпидемией гвоздя»[191].

Но национальная гордость уступила здесь новой сильной вспышке суеверия. Верующие во всем мире хорошо знали и использовали древнюю практику поклонения фетишу и амулету, чтобы получить от них сверхъестественную силу. В христианском смысле статуя Гинденбурга чем-то напоминала распятие Иисуса Христа. Эта статуя пробуждала различные религиозные мотивы у людей, которые, поклоняясь ей, стремились с ее помощью повлиять на благополучный исход войны. Так, одна женщина, имевшая четырех сыновей, которые сражались на войне, поклонялась сразу четырем статуям.

В статуе Гинденбурга было соединено древнее и современное, научное и суеверное, что часто встречалось и на войне. Это также был триумф современного маркетинга, нацеленного на поддержку гонки вооружений; например, встречались статуи сделанные в форме подводной лодки.

Но одновременно здесь была заложена сверхъестественная мистическая вера человека, жившего в городских условиях. Дело было не в том, что эти интуитивные идеи были новыми, а скорее в том, что особые обстоятельства войны позволили им найти беспрецедентное публичное выражение.

Гигантский психологический эксперимент