Другая надпись в Серабит-эль-Хадим датируется 27-м годом царствования Тутмоса III, а в одной из гробниц фиванского некрополя (№ 82), принадлежавшей некоему Аменемхету, занимавшему пост управляющего и главного секретаря визиря (в то время им был вельможа по имени Усер, сын предыдущего визиря Яхмоса), найден текст, датированный 28-м годом правления царя (Davies, Gardiner, Tomb of Amenemhet, 70). В нем говорится: «Я был слугой, служившим своему господину, талантливым человеком, делавшим то, что он говорил. Визирь передал мне в управление все свои владения, и каждая его печать была под моим контролем. Визирь делал то, что было похвалено царем, каждый день. Он приказал правильному приближаться к его господину, что его величество всегда любит… Он делал то, что любят все боги, выполняя декреты и предписания… и делая для них правильное, которое они любят. Он делал то, что любят высшие слои общества и простонародье, заботясь о бедных так же, как и о богатых, защищая вдову, у которой нет родственников, делая сладким дух старых, назначая детей на должности, занимавшиеся их отцами, и делая всех счастливыми. (Теперь) визирь сделал множество украшений из серебра и золота, ляпис-лазури, бирюзы и всех драгоценных камней; сосуды из серебра и золота, меди и бронзы; мебель из слоновой кости, эбенового дерева и акации для дворца, и я выполнял эту работу. Он делал множество статуй для дворца, и я выполнял эту работу. Он делал также много статуй для себя, чтобы установить их в святилищах богов, и я выполнял эту работу. Он сделал для себя очень большой и красивый сад на западе южного города, засаженный всеми прекрасными деревьями и цветущий всеми фруктовыми деревьями, и я выполнял эту работу. Он сделал для себя замечательный дом, его стены из кирпича, а двери из камня, и я выполнял эту работу». Изначально текст был гораздо длиннее; вероятно, в нем постоянно повторялось одно и то же язвительное высказывание. Однако продолжение надписи не сохранилось.
Я не могу не процитировать слова, вырезанные в другой части гробницы и, вероятно, адресованные духу умершего, ибо в них четко отразились представления египтян о загробном существовании. В этом тексте говорится: «О Аменемхет! Да сохранится твоя память в твоем доме, твои статуи в их хранилищах, твоя душа живой, твое тело нетронутым в твоей гробнице на некрополе, и твое имя постоянно будет пребывать в устах твоих детей вечно! О Аменемхет! Пустыня простирает свои руки к тебе. Страна Запада радуется твоей добродетели и склоняется перед тобой, (приветствуя) после всех этих лет твоей почтенной старости. Она определяет тебе место среди ее последователей, живущих вечно (с ней). О Аменемхет! Да будешь ты входить и выходить из западных холмов (по своему желанию); да будешь ты шагать через врата загробного мира, чтобы поклоняться богу солнца, когда он поднимается из-за гор, и склоняться перед ним, когда он спускается за горизонт! Да получишь ты подношения еды и будешь умиротворен трапезами за столом (Осириса) владыки вечности! Да будешь ты ходить по собственной воле по берегам твоего садового озера; да найдет твое сердце удовольствие в твоих цветниках; да будешь ты освежаться под твоими деревьями; да будет удовлетворена твоя жажда водой из колодца, который ты сделал, вечно вековечно! Да пройдешь ты через холмы некрополя (и появишься, чтобы) лицезреть свой дом (в стране) живых и услышать звук пения и музыки в твоем зале, который на этой земле, и станешь духом-защитником твоих детей навеки!»
Весной 1465 г. до н. э., то есть в третьем сезоне 29-го года правления, Тутмос III снова отправился в Сирию, чтобы подавить восстание, начавшееся на побережье Финикии, в месте, от названия которого осталось лишь самое начало – «Уа…». Эту экспедицию он называет своим пятым походом и, не приводя никаких начальных сведений, заявляет, что захватил данный город, где египетская армия радовалась и шумно приветствовала царя. Это место, очевидно, располагалось недалеко от Тунипа, так как его защищали войска князя данного государства. (Тунип – важное поселение, расположенное за Ливаном, в 50 милях[136]
от берега моря, в 200 милях[137] к северу от Мегиддо и примерно в 150 милях[138] севернее того места, до которого царь доходил прежде.) Так как вся страна, за исключением небольшой территории, являвшейся целью похода, не сопротивлялась египтянам, их поход вряд ли был богат событиями.