Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»

Мать Сципиона-Младшего – добропорядочная римская матрона Помпония – очень много сделала в деле воспитания и образования Публия и его младшего брата Луция. (Других братьев и сестер у него не было.) Древний патрицианский род Сципионов был известен в Риме своим ревностным поклонением греческой культуре и объединял вокруг себя писателей, поэтов, философов, стремившихся перенести на римскую почву греческую образованность и искусства. «Кружком Сципиона» назывался образованный ими модный «салон», где проповедовалась тяга к прекрасному, к изучению культурного наследия прошлого. Всем Сципионам приходилось терпеть нападки за свою любовь к греческой культуре от своих многочисленных политических противников (в первую очередь из рода Фабиев!), обвинявших их ни больше ни меньше как в предательстве заветов славных предков, всего истинно римского и, наконец, в космополитизме! Не стал исключением и Сципион-Младший – блестяще образованный юноша, приковывавший к себе все взоры. Его видели на Форуме, в Курии, во время торжественных религиозных церемоний, где он непременно играл одну из заглавных ролей и производил на всех окружающих очень сильное впечатление и внешностью и поведением. Кроме того, он жил так, что привлекал всеобщее внимание, возбуждал тысячи толков и слухов, так что одни произносили его имя с восхищением, другие почти что с ненавистью. Для тех и других он был «золотым юношей»: для одних со знаком «+», а для других – со знаком «-». С тех пор как его отец и дядя уехали в Испанию, его семья совершенно осиротела. У него не было ни опекунов, ни покровителей. Его дядя Гней Сципион попросил у сената разрешения ненадолго вернуться из Испании в Рим, чтобы выдать замуж дочь, так как иначе, лишенная друзей и близких, она остается старой девой. Сенат не позволил этого, но обещал заменить пока девушке отца – выдать ее замуж и дать приданое. Не исключено, что в какой-то мере братья Сципионы-Младшие могли ощущать себя одинокими и беспомощными. Их жизнь могла складываться не так, как у их сверстников. Публий не только в 16–17 лет понюхал пороху

(до этого он был жрецом – служителем Марса), но и очень скоро – по сути дела в 18 лет – остался в семье за старшего. С этого момента и до конца своей жизни он нежно опекал своего младшего брата Луция (человека по римским меркам достойного, но не столь одаренного, как Публий) и всюду возил его с собой. Сам же Публий по сути дела был предоставлен самому себе. Если его сверстников их отцы вводили в жизнь постепенно: брали с собой на войну, контролировали их политическую карьеру, женили на ком нужно и когда нужно, то оставшийся без отеческой опеки юный Публий все решал сам. Над ним никого не было: он мог писать свою биографию самостоятельно и, надо сказать, справился с этой отнюдь не легкой задачей превосходно. Правда, начал он с того, что быстро приобрел славу отчаянного повесы. И это при том, что Рим в ту пору был весьма чопорен и суров. Малейшее нарушение благопристойности (дедовских обычаев) вызывало у римлян старого поколения глубочайшее возмущение и суровое осуждение. Появление на улице в чересчур нарядной (необычной) одежде и с модной прической, быстрая ходьба, активная жестикуляция, громкий разговор считались не просто неприличными, а граничили с преступлением. Не только внешность, но и поведение граждан должно было отвечать идеалам благопристойности. За неумеренные траты, поздние пирушки и пристрастие к любовным приключениям римляне отвечали перед цензором

. Открыто пренебрегавший всеми правилами приличия, законодатель мод среди молодежи, юный Публий был необыкновенно хорош собой: носил длинные напомаженные кудри, которые ему очень шли и резко отличали его от других римлян. Подражая ему, юноши стали носить длинные локоны и перстни с геммами на греческий лад. Он всегда любил веселье и вел себя как устроитель празднеств, был необыкновенно щедр и широко сорил деньгами. Молва гласила, что Публий отличался особой влюбчивостью и женщины любых слоев общества отвечали ему взаимностью. Конечно, в Риме можно было найти немало молодежи, любившей повеселиться не меньше Публия-Младшего, но без его подчеркнутого блеска. Публию по большому счету было наплевать на общественное мнение, и определенная его часть отвечала ему «взаимностью»: глухим и скрытым недоброжелательством. Тщетно кое-кто из людей благоразумных пытался образумить повесу. Публий весьма мягко и ласково пропускал все их увещевания мимо ушей. Читать нотации было совершенно бесполезно. Публий не удостаивал всех благожелателей ответами и тем более какими-либо объяснениями. «Я не обязан ни перед кем в чем-либо отчитываться!» – скажет он много позже, когда станет национальным героем. К своим недругам Сципион и вовсе относился со снисходительным презрением, практически не вступая с ними в открытую вражду. Это еще более усиливало их негодование. Более того, его гордость стала прямо-таки притчей во языцех. В то же время были люди, откровенно обожавшие приветливого светского льва Публия Корнелия Сципиона-Младшего. Его щедрость и ласковость быстро сделали его кумиром простонародья. Плебс встречал Публия бурей радости и охотно исполнял его желания. Такт и обаяние, изящество манер и великодушие позволяли ему покорять даже заранее нерасположенных к нему людей. Многими чертами характера Сципион напоминал другого более знаменитого, но не менее оригинального политического деятеля и выдающегося полководца Рима более позднего времени – легендарного Гая Юлия Цезаря. Публий Корнелий Сципион-Младший тоже был харизматичен, амбициозен, цинично относился к окружающим, обладал холодным умом, притом был способен на неожиданную дерзость. Он мог быть по-театральному обаятельным, если ему надо было кого-то убедить. Его победы блеском замысла и великолепием исполнения не уступают достижениям его главного противника и современника – Ганнибала. А в умении привлекать к себе симпатии местного населения он сумел превзойти своего великого противника – большого, между прочим, в этом деле мастера. Много говорилось, а потом и писалось об особых «связях» Сципиона с богами, что в конце концов привело к возникновению слухов об его божественном происхождении. Рассказывали, что мать будущего знаменитого политического и военного деятеля Рима долго считалась бесплодной, и ее супруг потерял надежду иметь детей. Но внезапно обнаружилось, что в отсутствие мужа в ее спальне и на ее постели рядом с нею лежит… огромный змей. Те, кто видел это, с перепугу закричали, змей исчез, и разыскать его не удалось. Публий Корнелий Сципион-Старший обратился к жрецам-толкователям (гаруспикам), которые успокоили его, заявив, что у него непременно родится сын, чья судьба будет незаурядной. И действительно, уже через несколько дней жена Сципиона-Старшего почувствовала себя беременной и на десятом месяце (?!) родила будущую легендарную личность в истории Древнего Рима. Безусловно, в этом предании очень много от подобного мифа о матери другого великого полководца древности – Александра Македонского, т. е. явления миру

нового Александра, сына Юпитера, которому суждено свершить великие подвиги, завоевать вселенную, повергнуть ее к ногам Рима! Сам Публий Корнелий Сципион-Младший, естественно, никогда не разрушал народную веру в эти чудеса, а лишь укрепил ее: ничего не отрицая и не… подтверждая. С самого начала своей политической деятельности он демонстрировал трезвый расчет, взяв в привычку каждый день подниматься на Капитолий и проводить какое-то время в храме Юпитера, тем самым как бы

укрепляя веру простонародья в свою… божественную связь. Намеренно демонстрируя римлянам свою глубокую (или искусно симулируемую?) религиозность и веру в божьи знамения, он очень рано создал себе исключительно положительную репутацию в обществе. Умело внушая толпе, что он замышляет свои планы под влиянием божественного вдохновения, он очень расчетливо подготавливал своих подчиненных к тому, чтобы они смелее и охотнее шли на самое опасное дело – на смерть! Многие поступки Публия Корнелия Сципиона-Младшего говорят, что он был настоящим римлянином – пламенным патриотом, мужественным воином и порядочным гражданином. Примечательно, что любовь к родине, мужественность и порядочность передадутся по наследству и его знаменитым внукам от любимой дочери Корнелии – легендарным братьям Тиберию и Гаю Гракхам, возглавлявшим во II веке до н. э. демократическое (плебейское) движение в Риме. Таким рисует образ Публия Корнелия Сципиона-Младшего, более известного как П.К. Сципион Африканский, римская традиция, а ей, как известно, было свойственно одних без меры возвеличивать, а других… Впрочем, это всего лишь «заметки на полях», оставляющие за читателями право на свои выводы…