Великий Годден

Я от огорчения чуть не топнула ногой. Около дома его тоже не было. Равно как и в доме. Он что, умеет менять обличья? Я побежала к Мэлихоуп, но не обнаружила его и там.

– Прости, дорогая, – сказала мама.

– Хочешь кекс? – Хоуп протянула мне тарелку с яблочным кексом.

Я хлопнула дверью, пошла к дому и налетела на Мэла, возвращавшегося с пляжа.

– Что случилось? – нахмурился он.

– Ничего.

– Поговори со мной. – Он потянул меня прочь от дома.

– Гребаные Годдены, – наконец сказала я.

– А.

Я покачала головой, пытаясь вытолкнуть из себя слова:

– Хьюго невозможен. Не знаю, как можно дружить с ним и стоит ли вообще это делать. Иногда мне кажется, он мне нравится, а иногда… приводит в ярость.

Мэл кивнул:

– Ну и?

– Кит… – начала я. И закрыла глаза, не зная, что можно сказать о нем.

Мэл с минуту помолчал.

– Представь, что твоя мать – Флоренс Годден.

– Спасибо, нет.

– И ни малейшего следа отца. Тебя отослали в школу, ты слоняешься по свету, тебя на месяцы подкидывают людям, которых ты не знаешь… где уж тут научиться взаимоотношениям.

– Может, они социопаты.

– Это уж слишком.

Я уставилась на свои ноги.

– Так что там насчет Кита?

– А что насчет него? – В моем голосе звучала ярость.

Он пристально смотрел на меня:

– Может, ты чего-то недоговариваешь?

Мою челюсть словно заклинило. Я не могла ничего сказать, даже если захотела бы.

Мы пошли дальше.

– Такое впечатление, будто они решили противостоять друг другу, – сказал Мэл. – Свет и тьма. – Он замолчал и молчал довольно долго, и мне хватило времени на размышления о том, кто из них кто. – Мне не хочется даже гадать, как они докатились до такого. – Мэл остановился и опять посмотрел на меня: – Ты же не…

Я не стала помогать ему.

– Ты… Ну… Ничего не хочешь мне рассказать?

Я не хотела. Достаточно того, что Мэтти не могла спросить, почему Кит охладел к ней; я не собиралась разговаривать о социопате, занимающимся сексом в поле.

Я вздохнула:

– Просто все вдруг стало похоже на трудную работу. А лето обычно было у нас веселым.

Мэл кивнул:

– Я понимаю, о чем ты. И мне жаль, что все так обернулось. – Он положил руку мне на плечо. – Но у тебя все будет хорошо. Ты умная и талантливая. – Он попытался поймать мой взгляд. – Совершенно потрясающая.

Честно говоря, меня уже достало это слово.

Я оставила его и направилась к морю. Он за мной не пошел. Начался прилив, горстка людей все еще оставалась на склоне берега. В воде почти никого не было – все боялись подводного течения и не хотели оставлять детей без присмотра. Я сняла рубашку и нырнула. Это прояснило мне голову. Я немного полежала на воде, а потом медленно плыла вдоль берега по ветру, пока порядком не устала. Возвращаться было гораздо труднее, и я, казалось, целую вечность барахталась на одном месте, но наконец, изможденная, добралась до отмели. Задержавшись на мелководье, я покачалась на волнах, а потом, набравшись сил, вылезла на теплый песок, чтобы обсохнуть.

Наступило лучшее время дня – взрослые ушли домой выпить джина, семьи – ужинать, хотя солнце все еще было жар- ким.

Разве есть на свете удовольствие большее, чем медленный переход от холода к теплу?

Я лежала и мечтала об уверенных руках Кита и его медленной улыбке, натянув вокруг своих мыслей колючую проволоку и исключив из них Хьюго и Мэтти.

Если люди испытывают ностальгию по юности, значит, подозреваю, их воспоминания неверны.

23

Осталось две недели лета.

– Послезавтра выходим в Большое плавание, – сказал папа. – Мэл, Кит и я. Отправляемся на рассвете, и не ждите нас обратно раньше ночи.

– И трезвыми, – добавил Мэл.

– Как так получилось, что идет Кит, а не я? – Алекс был в ярости. – Он нам даже не родственник.

– Пойдешь на следующий год, – сказал Мэл, но Алекса это не успокоило.

– Напомните мне, чтобы я вырос и стал всеобщим любимчиком, – крикнул он и выбежал из комнаты.

Но в конце концов папе пришлось остаться дома. С конюшни позвонили и сказали, что Тэм сломала руку. Папа с мамой долго ждали результатов рентгена, выявившего, что перелом сложный; ее должны были положить в больницу и на следующий день прооперировать. Тэм вела себя стоически, но к утру ожидание и боль привели к тому, что она все плакала и плакала, пока ее не успокоили и не повезли на операцию. Мама осталась в больнице, а папа вернулся домой за одеждой. По возвращении он нашел Тэм сонной от наркоза и с рукой в гипсе. Мама вымоталась и очень устала, но в конце-то концов, сказала она, это всего лишь сломанная рука.

Мэл и Кит решили выйти в море без папы, потому что прилив был самым что ни на есть подходящим, и если бы они стали ждать папу, то упустили бы время.

– Вперед! – сказал он им по телефону. – Не ждите меня. Я возьму у Тэм таблетки и повеселюсь.

Мэтти не слишком настойчиво попыталась напроситься в лодку, но Мэл отшил ее, сказав, что это сугубо мужское дело, и они с Китом обнимали ее до тех пор, пока она не сдалась и не рассмеялась, и тогда Кит на глазах у всех поднял ее и поцеловал, и это сделало ее такой счастливой, что она послушно согласилась остаться дома.