Великий князь Юрий Всеволодович

Из Софийской Первой летописи старшего извода

…Иноплеменники обступили град Рязань 16 декабря и острогом оградили; князь же рязанский затворился в городе с людьми.

Татары же взяли град Рязань того же месяца в 21-й день и пожгли весь, и князя их Юрия убили, и княгиню его, а иных же схватили: мужей, и жён, и детей, и чернецов, и черниц, и священников — одних рассекали мечами, а других стрелами расстреливали и в огонь бросали; иных схваченных связывали. И поругание [сотворили] черницам, и попадьям, и добрым жёнам, и девицам пред матерями и сёстрами. А епископа уберёг Бог: уехал прочь из города в то время, когда рать осадила город. Много же святых церквей огню предали, а монастыри же и сёла сожгли, и добра много отовсюду взяли, и потом пошли на Коломну…

(30. Стб. 289)

^{Монголо-татарское нашествие на Русь}

Чудовищная жестокость — отличительная черта монгольских войн. Монголы с самого начала стремились к тому, чтобы парализовать всякую волю к сопротивлению у своих врагов, внушить им животный страх — и потому не останавливались ни перед чем. Так, при взятии вражеских городов действовало жёсткое правило, откровенно сформулированное китайским министром первых монгольских ханов Елюй Чуцаем:

Как только враг, отклонив приказ о сдаче, выпускал хотя бы одну стрелу или метательный камень по осаждающим войскам, в соответствии с существовавшей государственной системой все убивались без пощады во всех случаях.

(20. С. 76. Перевод Н. Ц. Мункуева)

…Взявшим город, — писал современник нашествия монголов на Русь китаец Сюй Тин, автор «Кратких известий о чёрных татарах», — отдают его на произвол. Они могут грабить и забирать детей, женщин, драгоценности и шелка…

(11. С. 56)

Так случилось с Рязанью. Так случится и с Владимиром, и со многими другими городами сначала Северо-Восточной, а потом и Южной Руси.

Старая Рязань уже не возродится к прежней жизни, не вернёт себе былого величия. Исследования археологов подтверждают страшную картину гибели города, нарисованную летописцем: толстый слой пепла покрывает почти всю территорию городища; под фрагментами сгоревших зданий во множестве найдены останки тел защитников города — многие со следами сабельных ударов, проломленными черепами… Впоследствии столицей княжества станет другой город — Переяславль-Рязанский, в 60 километрах выше Старой Рязани по течению Оки. На него и перейдёт прежнее название, и сейчас мы называем Рязанью именно этот город.

Отзвуки героической борьбы рязанцев с жестоким врагом явственно слышны в фольклоре, в частности в знаменитой легенде о Евпатии Коловрате — рязанском боярине-богатыре, выступившем со своим отрядом из Чернигова и отважно напавшем на «станы Батыевы» уже в суздальских пределах (рассказ о нём читается в «Повести о разорении Рязани Батыем», памятнике XVI столетия: 6. С. 146–148). В основе рассказа, несомненно, лежит народное предание. Однако следует согласиться с давно уже высказанным суждением историка: у нас, к сожалению, «нет никаких данных для того, чтобы пытаться установить, какие реальные события» это предание отразило (104. С. 175).

Один из рязанских князей, Роман Ингваревич, не участвовал в обороне города. Он отступил со своей дружиной к Коломне — или же был послан сюда заранее Юрием Рязанским для соединения с войском великого князя Юрия Всеволодовича. Здесь, на границе Рязанского и Владимиро-Суздальского княжеств, Роман и встретил войска, посланные наконец-то Юрием Всеволодовичем в помощь рязанцам; эти войска возглавляли старший сын Юрия Всеволод и опытный воевода Еремей Глебович[164].

К Коломне после взятия Рязани двигались и главные силы монголов. У самых городских стен произошло сражение, исход которого, увы, был предрешён.