Великий князь Юрий Всеволодович

Из Новгородской Первой летописи старшего извода

…Беззаконные же измаильтяне приблизились к городу, и обступили град силою, и окружили весь тыном. И наутро увидели князь Всеволод[177] и владыка Митрофан, что уже быть городу взятым, вошли в церковь Святой Богородицы и приняли все пострижение в иноческий образ и так же в схиму от владыки Митрофана — князь, и княгини, дочери, и снохи, и добрые мужи и жёны… И увидели князь, и владыка, и княгини, что зажжён город, а люди уже от огня смерть принимают, а иные от меча, вбежали в Святую Богородицу и затворились в палате. Поганые же, выбив двери, зажгли церковь, натаскав брёвен, и задохлись все; так и скончались, предав души свои Господу…

(22. С. 75–76)

Летописный рассказ содержит очевидную лакуну. Остаётся непонятным, каким образом татарам удалось взять наиболее укреплённый Печерний, или Средний, город и княжескую цитадель — детинец, и что предшествовало этому. Среди погибших в городе оказались оба сына великого князя, Всеволод и Мстислав. Однако обстоятельства их гибели до конца не прояснены: летописи содержат туманные и противоречивые свидетельства на сей счёт. Из новгородских летописей следует, что Всеволод — а вместе с ним, очевидно, и Мстислав — приняли монашеский постриг от руки епископа Митрофана и погибли вместе с прочими в подожжённом татарами Успенском соборе. Но это, по-видимому, не так. Южнорусский летописец, автор Ипатьевской летописи, приводит иные сведения о трагической участи Всеволода Юрьевича, который (вероятно, вместе с братом Мстиславом) пытался хоть как-то остановить резню, сохранить не только свою жизнь, но и жизни горожан, искавших спасение от завоевателей за стенами Печернего города:

…Татары же били по городу из пороков, стреляли бесчисленными стрелами. Князь Всеволод, видя, что крепче становится натиск, убоялся, ибо и сам был молод, вышел сам из города с небольшой дружиной, неся с собой дары многие, надеясь от него (от Батыя. — А. К.

) живот (жизнь. — А. К.) принять. Он же, словно свирепый зверь, не пощадил юности его, велел перед собою зарезать, и град весь избил…

(28. Стб. 780)

О гибели Всеволода и Мстислава «вне града», то есть вне стен Печернего города (в одном из вариантов летописного рассказа: «в Новом городе»), впоследствии поведали и великому князю Юрию Всеволодовичу, укрывавшемуся со своими полками на севере (27. Стб. 464, 519). Увы, Юрьевичи не знали ещё (или же в страхе забыли), что татары не щадят тех, кто не сдался им сразу, кто попытался оказать хоть какое-то сопротивление, выпустил хотя бы одну стрелу с городских стен. Впрочем, нельзя исключать и того, что имела место пресловутая «лесть» татар, которые могли дать князьям какие-то гарантии сохранения жизни, но потом с лёгкостью обмануть их. О том, что главный город страны «рутенов» был взят «не столько силой, сколько коварством», писал современник, хорватский хронист архидиакон Фома Сплитский (59. С. 104)…

Так погибла вся семья великого князя — его жена Агафья Всеволодовна, все три сына — Всеволод, Мстислав и Владимир со своими жёнами, невестками великого князя, его дочь Феодора, только-только появившиеся на свет внуки или внучки. Известие об этом дошло до великого князя поздно — лишь накануне его собственной гибели. И страшно даже представить себе, какие чувства охватили Юрия в ту минуту…

* * *

Взятие Владимира стало переломным событием в ходе войны. Организованное сопротивление было подавлено. Но главной целью татар оставался великий князь Юрий Всеволодович. Именно он в самом начале похода был обозначен как их главный противник: великий хан Угедей «отдал повеление чжуванам — Бату и прочим, пойти карательным походом на владетеля народа русских Юрия-бана» — так была сформулирована цель похода в биографии самого знаменитого из монгольских полководцев того времени Субедея, включённой в китайскую хронику «Юань-ши» (11. С. 230).