Великий князь Николай Николаевич

«По моему мннію, въ это время лучшаго Верховнаго Главнокомандующаго нельзя было найти. Это человкъ, несомннно всецло преданный военному длу, и теоретически и практически знавшій и любившій военное ремесло. По натур своей онъ былъ страшно горячъ и нетерпливъ, но съ годами успокоился и уравновсился. Назначеніе его Верховнымъ Главнокомандующимъ вы* звало глубокое удовлетвореніе въ арміи. Войска врили въ него и боялись его. Вс знали, что отданное имъ приказаніе должно быть исполнено, что отмн оно не подлежитъ и никакихъ колеоаній не будетъ»...

Но еще любопытне то, что большевистская власть въ Россіи нашла возможнымъ оставить этотъ отзывъ въ своемъ изданіи, признавъ, такимъ образомъ, это сужденіе справедливымъ....

3. Царь въ Ставк.

За нсколько дней до прізда въ Могилевъ Императора Николая ІІ-го, въ Ставку прибылъ его будущій начальникъ штаба генералъ Алексевъ.

«Въ тотъ же день, — доноситъ объ этомъ факт С. Д. Сазонову Кудашевъ, — генералъ Янушкевичъ сдалъ ему должность и поселился въ вагон. Великій Князь держитъ себя безупречно и съ полнымъ самообладаніемъ»...

Меня М. В. Алексевъ просилъ остаться еще нсколько дней въ должности для установленія боле полной преемственности. — Я поставилъ естественнымъ условіемъ быть освобожденнымъ отъ обязанностей генералъ-квартирмейстера до прізда Государя въ въ Ставку.

Государь прибылъ въ Могилевъ утромъ въ воскресенье, 5-го сентября. — Отбывъ обычныя офиціальныя встрчи, онъ въ тотъ же день принялъ на себя предводительствованіе дйствующими войсками.

Однако, Императоръ не сразу занялъ губернаторскій домъ и продолжалъ жить въ своемъ позд, въ которомъ пріхалъ изъ столицы. Для установки этого позда была подготовлена особая втка, отводившая царскіе вагоны отъ вокзала въ глубь какого то частнаго сада. Расположеніе царскаго позда оказалось очень удаленнымъ отъ мста пребыванія штаба и, чтобы достичь его, приходилось перескать едва ли не весь городъ. — Обстоятельство это

весьма затрудняло личныя сношенія съ Императоромъ, который лишь однажды въ день, по утрамъ, прізжалъ для выслушиванія доклада въ управленіе генералъ-квартирмейстера.

Было вполн очевидно, что пребываніемъ Государя въ позд, песмотря на оставленіе незанятымъ всего верхняго этажа іу-бернаторскаго дома, длался ясный намекъ на желательность возможно спшнаго отъзда Великаго Князя изъ Ставки. Ему было указано хать на Кавказъ, не зазжая въ Петроградъ, и, только во вниманіе къ его просьб, онъ получилъ разршеніе захать по дорог на нсколько дней въ его собственное имніе Першино, находившееся въ Тульской губерніи.

Какимъ то пророчествомъ вяло отъ его словъ, какъ-то мимоходомъ мн сказанныхъ, что Петрограда ему больше не видать... Я удивился, зная что онъ очень любилъ нашу сверную столицу н что совсмъ недавно передъ войной, онъ выстроилъ себ тамъ прекрасный Дворецъ на правомъ берегу Невы.

Съ Императоромъ Николаемъ въ Ставку прибыла обычно сопровождающая его въ поздкахъ на фронтъ свита. Во глав ея находился министръ двора — старый и весьма почтенный графъ Фредериксъ и его зять — дворцовый комендантъ — генералъ Воейковъ, лицо не пользовавшееся уваженіемъ даже среди тснаго круга лицъ свиты. — Князя Орлова, о которомъ мн уже приходилось говорить, въ свит, однако, не было и его отсутствіе рзко бросалось въ глаза, не только въ виду его замтной полной фигуры, но и потому, что вс знали 9 причин его опалы, заключавшейся во вражд къ Распутину и вредному вліянію послдняго па всю Царскую Семью.

«Вчера., 7-го сентября, — записываетъ въ своихъ письмахъ князь Кудашевъ, — былъ день прощаній. — Утромъ меня принялъ Великій Князь и я съ нимъ простился. Въ 2 часа онъ собиралъ для прощанія весь штабъ. — Прощаясь съ уходившими генералами, — продолжаетъ цитируемый авторъ, — мн пріятно было услышать отъ генерала Данилова, что мы все же сумемъ одолть Германію: лишь бы не падать духомъ, а миръ заключать было бы громаднйшей ошибкой!»...

— Только бы у насъ не было революціи, — добавлялъ я постоянно, о чемъ впрочемъ свидтельствуетъ и кн. Кудашевъ въ другомъ мст своей переписки съ Сазоновымъ. Мы не должны забывать минувшую Японскую войну и 1905-й годъ, — говорилъ я нашему министру иностранныхъ длъ въ 1914-мъ году, еще въ первые дни войны, передъ своимъ отъздомъ въ Ставку.