Великий князь Николай Николаевич

Нашъ вынужденный отходъ изъ Галичины и Польши лтомъ 1915-го года вызывалъ у Верховнаго Главнокомандованія естественный вопросъ, гд же тотъ наивыгоднйшій рубежъ, на которомъ .желательно было бы остановить дальнйшее продвиженіе непріятеля въ глубь страны. Казалось, что наиболе удобной и короткой линіей для нашего будущаго фронта къ сверу отъ Полсья представлялась линія къ юго-западу отъ желзной дороги Либава-Радзиви-литкн-Кошедары, (напримръ, въ южной части по теченію р. Ду-биссы); затмъ среднее теченіе р. Нмана (съ крпостями Ковна, Гродно и предмостнымъ укрпленіемъ у Олиты); дале Бловжская Пуща и крпость Брестъ-Литовскъ, которая уже примыкала къ верховьямъ Пинскихъ болотъ.

На фронт этой линіи имлись природой заготовленныя для непріятеля препятствія, въ вид ркъ, которыя были усилены въ нкоторыхъ, наиболе важныхъ пунктахъ, крпостями и долговременными укрпленіями. Правда, крпости были въ період перестройки, но все же представляли извстную силу. Правый флангъ названнаго фронта упирался въ Либаву, представлявшую передовую базу для нашего миннаго и подводнаго флота. Обходъ же лваго фланга заставилъ бы противника втянуться въ лсисто-болотистыя пространства Полсья. Наконецъ, въ тылу прилегала, въ вид рокадной линіи, желзная доорга Либава-Вильна-Баранови-чи, съ нсколькими отвтвленіями въ сторону фронта.

Но не вс оцнивали такъ значеніе упомянутой линіи.

«Отечественная война», — пустилъ кто-то мысль, быстро привившуюся.

Надо, впрочемъ, сказать, что сближеніе наступившей войны съ Отечественной носилось вообще въ воздух съ самаго ея начала. .Извстныя, напримръ, слова Императора Александра I объ условіяхъ, при которыхъ могъ быть заключенъ миръ съ Наполеономъ, почти дословно вошли въ рчь, произнесенную 2 августа 1914-го года его правнукомъ, посл торжественнаго молебна въ Зимнемъ .Дворц по случаю открытія военныхъ дйствій съ нмцами.

Въ тотъ періодъ времени, о которомъ идетъ рчь, оскорбленное самолюбіе русскихъ людей сравненіемъ развертывавшихся событій съ обстановкой 1812-го года, повидимому, стремилось вложить въ отступленіе, являвшееся несомннно вынужденнымъ, идею какого-то преднамреннаго внутренняго замысла.

— Чмъ дальше мы уйдемъ на востокъ, тмъ лучше. Придетъ

наше время, тогда зарвавшемуся нмцу трудне будетъ убраться во-свояси.

Да, конечно, война въ конц лта 1915-го года приняла для русской стороны характеръ «отечественной». Но лишь въ смысл перенесенія ея на отечественную территорію. Всякое иное сближеніе переживавшагося времени съ эпохой 1812-года являлось неправильнымъ и практически только вреднымъ.

Въ самомъ дл, оно приводило лишь къ тому, что подъ конецъ отступленія довольно легко отдавалось то пространство родной земли, которое, въ сущности, можно было оберечь отъ тяжестей непріятельскаго нашествія. Начиная съ конца августа, врагъ уже не съ. прежней энергіей нажималъ на наши войска.

Замчалось даже нкоторое ослабленіе его силъ, вслдствіе увода ряда австро-германскихъ дивизій въ тылъ. Теперь то мы знаемъ, что во второй половин августа германское командованіе задумывало уже новую операцію въ сторону Балканъ и потому стало перевозить въ южную Венгрію часть своихъ дивизій. Между тмъ въ нашихъ войскахъ, подъ вліяніемъ мысли объ отечественной войн, постепенно вырабатывалась дурная деморализующая привычка, какъ тогда говорили «выравнивать» фронтъ. Достаточно было непріятелю толкнуть наши войска назадъ въ одномъ какомъ-либо мст, чтобы отступали и сосди, во избжаніе угрозы флангу. Съ этой легкостью отхода на неатакованныхъ пли слабо атакованныхъ участкахъ боролись вначал недостаточно энергично, и зло постепенно пустило боле глубокіе корни; оно пріобрло даже какъ бы право нкоторой законности.

Съ другой стороны, обратное отобраніе каждой пяди отданной врагу земли, при современныхъ способахъ ея закрпленія и отсутствіи у насъ достаточныхъ техническихъ средствъ, должно была столкнуться съ крайними трудностями, почти невозможностью.

Обо всхъ этихъ обстоятельствахъ мн неоднократно приходилось докладывать Великому Князю Верховному Главнокомандующему, убждая его громко произнести свое властное слово для прекращенія дальнйшаго отхода. Я напоминалъ Великому Князю, какое магическое дйствіе произвело его слово въ август 1914-го года, когда потребовалось вырвать побду изъ рукъ австрійцевъ. Великій Князь терпливо меня выслушивалъ, но... молчалъ. Была ли это потеря вры въ войска, пли же сознаніе, что онъ доживаетъ, въ должности Верховнаго, свои послдніе дни и по-

тому не долженъ затруднять работы ген. Алексева, Главнокомандующаго С.-З. фронтомъ, пріобртавшаго все большее вліяніе на ходъ длъ и очевидно шедшаго ему на смну, мн осталось не

извстнымъ. .

—Ваше Высочество, пока вы у власти, Россія знаетъ только

васъ одного и только вы одинъ отвчаете за общій ходъ воины! —

сказалъ я ему однажды.

— Я подумаю, — коротко отвтилъ мн Великій Князь, замявъ этимъ дальнйшій разговоръ! Только въ послднемъ слов, передъ своимъ отбытіемъ пзъ Ставки, благодаря меня за совмстную годо-зую работу, Великій Князь добавилъ: