«Великое отступление» и стабилизация Восточного фронта. 1915 г.

В результате высшие германские генералы сходились в общей оценке кампании 1915 г. в России. Э. Фалькенгайн отмечал: «Уничтожение врага в целом, конечно, достигнуто не было»[168]. «Русские давно постигли опасность оперативного охвата…и научились принимать свои контрмеры»[169]. Э. Людендорф констатировал: «Летняя кампания против России была закончена. Русские были… фронтально оттеснены…За всю войну…нам ни разу не удалось довести до конца крупный стратегический прорыв»

[170]. «Операции союзных армий (германо-австрийских. – А.О.) в Польше восточнее Вислы привели, как я и ожидал, к фронтальному следованию за русскими с непрерывными боями…делались попытки охватить русских, но они оставались тщетными. Хотя русской армии не позволили задержаться, но ей удалось уйти»[171]

.

Летние бои не были легкой прогулкой для германцев и стоили им большой крови. Так, участник боев вспоминал: «Около полудня… из леса …высыпали густые цепи противника… Кроме батареи два пулемета, находившиеся при 8 роте…открыли бешеный огонь по наступавшему противнику. Зрелище было потрясающее. Немецкие цепи были буквально сметены на глазах у всех в течение двух-трех минут. Люди падали, как мишени на стрельбищном поле. Отчетливо были видны все рикошеты, а эллипсисы рвавшихся шрапнелей обрисовывались на поле, как на доске во время лекции по артиллерии»[172]. Воспоминания как русских, так и германских фронтовиков запечатлели большие потери с обеих сторон, атаки и контратаки противников и взаимную доблесть.

Общая логика действий германо-австрийских войск на Русском фронте в 1915 г. была такова: вначале попытка окружения и уничтожения русской армии и ее частей с помощью больших и малых «Канн», а когда это не удается – фронтальное вытеснение русских войск на максимально удаленное расстояние (в географическом плане) и на максимально неудобные (в инфраструктурном плане) позиции – в леса и болота Белоруссии, Украины и восточной Прибалтики.

Два важнейших аспекта давали неоспоримое превосходство Германскому блоку в оперативном смысле: техническое (в средствах вооружения и боеприпасах) и управленческое (немаловажным аспектом которого была осведомленность о планах русского командования посредством перехватываемых и читаемых радиограмм почти любого уровня) преимущества.

Военный министр Великобритании лорд Г. Китченер писал по поводу кампании 1915 г.: «В истории этой войны будет мало столь выдающихся эпизодов, как искусное отступление русских, на очень длинном фронте во время постоянного, бешеного натиска врага, который превосходил не только в числе, но, главным образом, в артиллерии и огнестрельных припасах…Мы видим русскую армию еще и теперь вполне боеспособной»[173].

Министр английского правительства Д. Ллойд Джордж отмечал: «Великое отступление 1915 г., когда русские армии были… с небывалыми потерями, оттеснены из Волыни и Прибалтики до самой Риги, объяснялось исключительно недостатком у русских артиллерии, винтовок и снарядов»[174]

. Он же признавал, что «история предъявит счет военному командованию Франции и Англии, которое в своем эгоистическом упрямстве обрекло своих русских товарищей по оружию на гибель, тогда как Англия и Франция так легко могли спасти русских и таким образом помогли бы лучше всего и себе. Английские и французские генералы не научились понимать того, что победа над немцами в Польше оказала бы большую поддержку Франции и Бельгии, чем незначительное продвижение французов в Шампани или даже захват холма во Фландрии. Англия и Франция бесспорно могли бы спасти Россию, если бы они приняли необходимые меры и приняли их своевременно…военные руководители обеих стран… так и не восприняли руководящей идеи, что они участвуют в этом предприятии вместе с Россией и что для успеха этого предприятия нужно объединить все ресурсы так, чтобы каждый из участников был поставлен в наиболее благоприятные условия для достижения общей цели. На каждое предложение относительно вооружения России французские и британские генералы отвечали… что им нечего дать и что, если они дают что-либо России, то лишь за счет своих собственных насущных нужд. Мы предоставили Россию ее собственной судьбе…»[175]

Президент Франции Р. Пуанкаре в телеграмме по поводу принятия Николаем Вторым Верховного главнокомандования сообщал: «Вся Франция восхищена не только храбростью и упорством, проявляемыми все время армией вашего величества, но и тем искусным маневрированием, которое позволило войскам…выйти из неприятельского кольца»[176].

Союзники забывали, что русская армия не только отступала, но и наступала, а отступая, наносила серьезные удары противнику, чем облегчала положение Антанты.