«Великое отступление» и стабилизация Восточного фронта. 1915 г.

Так, Карпатская операция и зимний Прасныш благотворно сказались на весенней французской операции в Шампани. Луцкая операция и операция на Стрыпе несколько облегчили положение Балканского фронта и Италии. Операции Кавказской армии содействовали союзникам в Дарданеллах. Непрерывная серия наступательных операций германцев и австрийцев вызвала такой интенсивный отток на Русский фронт соединений германского блока с других ТВД и вновь сформированных дивизий с января по август 1915 г. включительно, что активные боевые действия на Французском фронте практически не велись почти полгода. Германцы не только ослабили нажим на Французском фронте, но и отказались от предполагавшегося сокрушительного удара по Сербии в конце 1914 – начале 1915 г., а также от массированной помощи туркам в Дарданелльской операции. Италия была избавлена от мощи австро-венгерского наступления с решительными целями.

Великобритания закончила формирование, обучение и переброску во Францию армии нового типа – т. н. «китченеровского», Франция сформировала значительные резервы живой силы и технических средств.

Поэтому высказывания французских генералов и маршалов имели под собой твердую основу «восхищения великолепным усилиям южных армий, парализовавшими своей доблестью превосходные неприятельские силы» (генерал Ж. Жоффр); «Русские армии, притянув на себя всю тяжесть могущественного немецкого наступления, спасли нас от катастрофы. Их смелая Карпатская операция заставила агонизировать Австрию и свела на нет все усилия Германии. Благодаря этому Великий Князь спас нас своим самопожертвованием. Не может быть предела нашей благодарности геройству наших русских союзников» (генерал Герфилс); «Да памятуют все, как то делаю я, что в первые годы борьбы содействие русских армий и их верность союзному делу обеспечили успешные результаты этих лет» (маршал Ф. Фош)[177]

.

Представители же германской стратегии вообще считали одним из наиболее роковых последствий кампании 1915 г. тот факт, что англичанам была предоставлена возможность резко усилить свое присутствие на Французском фронте. Это оказалось «роковым решением, давшим Англии время и возможность беспрепятственного усиления и боевой подготовки своей армии, а шесть месяцев восточных наступлений германской армии были использованы западными противниками и дали им возможность подготовить и осуществить свое сентябрьское наступление в Артуа и Шампани, во время которого немецкие армии, не имевшие резервов, переживали весьма тяжелые кризисы, несли кровавые потери и оказались потом неспособными нанести союзникам решительный контрудар…»[178].

В то же время «немецкая армия должна была сильно напрячь и израсходовать свои силы, несмотря или, вернее, благодаря своим великим деяниям, для своей страны или для своих союзников в наступательных и оборонительных боях»[179].

В 1915 г. союзники по Антанте делают попытки координировать совместные действия, пока, правда, в слишком широких рамках. В данном году к главным квартирам союзных армий помимо военных атташе были прикомандированы полномочные военные представители.

Также в 1915 г. стали впервые собираться межсоюзнические конференции. Конференция в Шантильи 24 июня (участвовали представители Франции, Англии, России, Италии, Бельгии и Сербии) наметила контуры помощи союзников России, выдерживающей главный удар противника. По свидетельству Ю.Н. Данилова, генерал Жоффр, открывая заседание, сказал приблизительно следующее: «В августе и сентябре 1914 г. русская армия перешла в наступление в Восточной Пруссии и Галичине, чтобы облегчить положение французов и англичан, вооруженные силы которых отступали перед напором почти всей германской армии. Нынешнее положение в России требует таких же действий с нашей стороны. Это необходимо с точки зрения как военной чести Франции и Англии, так и собственных их интересов». Все присутствовавшие присоединились к словам, выраженным в столь трогательной форме генералом Жоффром, и наш представитель (граф Игнатьев) счел необходимым благодарить собравшихся за намерение предпринять наступление, имеющее целью облегчить наше положение на Восточном фронте. Но действительность оказалась сильнее слов и желаний»[180].