Великолепная Софи

Оказалось, что они очень мило беседуют, и его дружелюбие быстро растопило неловкость Сесилии, вызванную тем, что ей пришлось ехать рядом с ним. Ни одним словом или взглядом он не напомнил ей о том, что между ними произошло, а сразу же нашел совершенно невинную тему для разговора, которая, как он знал, будет ей интересна. Это стало для нее приятным разнообразием, поскольку почти все речи мистера Фэнхоупа сводились исключительно к масштабу и структуре его великой трагедии. Слушать же, как поэт дискутирует с самим собой – поскольку она не могла похвастать тем, что принимает деятельное участие в обсуждении – относительно достоинств белого стиха как средства драматического выражения, было, естественно, привилегией, которой должна была бы гордиться любая молодая леди. Но Сесилия не могла не признать, что разговаривать в течение доброго получаса с мужчиной, который с интересом слушал ее, стало для нее если не облегчением, то, во всяком случае, приятным разнообразием в жизни. Не зря же, в конце концов, его светлость прожил на свете на целых десять лет дольше своего молодого соперника. Смазливое личико и обаятельная улыбка мистера Фэнхоупа радовали женский взор, но он еще не овладел искусством внушать женщине, что находит ее хрупким созданием, которое следует оберегать и лелеять и с чьим мнением необходимо считаться. Быть может, лорд Чарлбери, сообразно складу своего ума, никогда не назвал бы Сесилию нимфой, как и не сравнил бы ее глаза с колокольчиками, уступающими им в красоте, зато он обязательно предложил бы ей свой плащ, если бы испортилась погода, перенес бы через препятствие, которое девушка без труда преодолела бы и сама, и иным способом непременно убедил бы ее в том, что она – бесценное сокровище, оберегать которое является его священным долгом.

Пожалуй, было бы преувеличением утверждать, что Сесилия сожалела об отвергнутом предложении его светлости, но когда к ним присоединились Софи и Чарльз, она совершенно явственно ощутила разочарование оттого, что их разговор наедине прервали.

Немного погодя она попыталась без лишних эмоций обсудить этот вопрос с Софи, но вдруг обнаружила, что не может заставить себя признаться в чувствах, которые она, по ее глубокому убеждению, испытывала. В конце концов, она склонилась над пяльцами и поинтересовалась у кузины, не сделал ли лорд Чарлбери ей предложение.

В ответ Софи лишь рассмеялась.

– Господи помилуй, нет, конечно! Ну и глупая же ты гусыня! Чарлбери не имеет на мой счет серьезных намерений.

Сесилия упорно не поднимала голову.

– В самом деле? А я бы сказала, что он к тебе явно неравнодушен.

– Моя дорогая Сеси, я не стану мучить тебя своими предположениями по этому поводу, но можешь мне поверить, что Чарлбери весьма искусно скрывает свои подлинные чувства. Не удивлюсь, если он закончит свои дни холостяком.

– Я так не думаю, – заявила в ответ Сесилия, перекусывая нитку. – Как и ты, кстати. Он непременно сделает тебе предложение, и… и я надеюсь, что ты ответишь ему согласием, ибо, если бы мое сердце не было занято другим, я бы не желала лучшего спутника жизни, потому что сыскать такового невозможно.

– Что ж, поживем-увидим, – только и сказала в ответ Софи.

Глава 14

Замысел будущей трагедии настолько завладел мыслями мистера Фэнхоупа, что он отказался от всех планов подыскать себе достойное занятие, которое обеспечило бы ему безбедное существование. Несколько раз он являлся на Беркли-сквер, чтобы, не обращая внимания на жесточайшие насмешки Чарльза, прочитать Сесилии и Софи очередной отрывок из своей бессмертной поэмы. Однажды он даже продекламировал его леди Омберсли, которая потом жаловалась, что не поняла ни слова. Кроме того, он, по всей видимости, много времени проводил и в Мертоне, но когда Софи принялась расспрашивать его об остальных гостях Санчии, он даже не смог вспомнить, кто там присутствовал. Однако сэр Винсент, заглянув однажды на Беркли-сквер, не стал скрывать, что часто бывает в Мертоне. Софи, по натуре прямолинейная и искренняя, без обиняков заявила, что не доверяет ему и была бы признательна, если бы он помнил, что Санчия обручена с сэром Горацием.

Сэр Винсент добродушно рассмеялся и легонько ущипнул ее за подбородок, после чего сказал, насмешливо глядя в ее запрокинутое лицо:

– В самом деле, Софи? Но когда я предлагал впрячься в вашу упряжку, вы отказались! Будьте же разумной, Юнона! Отвергнув меня, вы не можете ожидать, что я стану послушно откликаться на ваше прикосновение к моей узде!

Она схватила его за запястье.

– Сэр Винсент, вы не нанесете сэру Горацию удар в спину! – сказала она.

– Почему нет? – холодно поинтересовался он. – Или вы полагаете, что на моем месте он поступил бы иначе? Иногда ваша наивность меня просто поражает, очаровательная Юнона!