Великолепная Софи

– Я понял, что такой союз не сможет принести ничего, кроме страданий и горя. И ты, по крайней мере, будешь избавлена от жизни, полной сожалений! Я поговорю с отцом. Ты упрекала меня за влияние, которое я на него оказываю, но на сей раз оно будет использовано во благо тебе.

В любой другой момент его слова побудили бы ее задуматься над сокрытым в них смыслом, но сейчас шок и изумление завладели всем ее существом, лишив Сесилию способности здраво рассуждать. Она не могла произнести ни слова и с величайшим трудом удержалась, чтобы не расплакаться. Он повернулся к ней и с улыбкой сказал:

– Каким чудовищем я должен был тебе казаться, раз у тебя перехватило дыхание, Силли! И не смотри на меня так, словно не веришь своим ушам! Ты выйдешь замуж за своего поэта – вот тебе моя рука!

Она машинально протянула ему свою ладонь и сумела выдавить всего два слова:

– Благодарю тебя!

После чего выбежала из комнаты, не в силах ни добавить что-либо, ни справиться со своими чувствами.

Сесилия бросилась к себе в спальню, стремясь побыть в одиночестве. Ее мысли пребывали в таком беспорядке, что прошло много времени, прежде чем охватившее ее возбуждение улеглось.

Еще никогда сопротивление не оказывалось сломленным в столь неподходящий момент, и еще никогда победа не бывала столь ненужной и бессмысленной! На протяжении нескольких последних недель ее чувства претерпели самые решительные изменения, и она осознала это только сейчас. Теперь, когда брат дал согласие на ее брак с мужчиной, которого она сама выбрала, Сесилия вдруг поняла, что ее чувства к Огастесу были простой влюбленностью, как и предполагал Чарльз с самого начала. Его сопротивление лишь укрепило их, вынудив ее совершить роковую ошибку и едва ли не публично заявить о том, что она или выйдет замуж за Огастеса, или не выйдет ни за кого. Лорд Чарлбери, превосходящий Огастеса во всех отношениях, смиренно принял ее отказ, обратив свое внимание на другую. И какие бы невольные надежды ни зарождались в ее душе при виде того расположения, что он выказывал ей, отныне им не суждено было сбыться. Она и подумать не могла, чтобы признаться Чарльзу в том, что он был прав с самого начала, а она горько ошибалась. Она зашла слишком далеко; теперь ей не оставалось ничего другого, кроме как смириться с судьбой, которую она сама на себя навлекла, и хотя бы из самоуважения сделать вид, будто всем довольна и счастлива.

Первой для демонстрации своей радости она избрала Софи, решительно заявив, что ее можно поздравить с грядущим счастливым событием. Софи была поражена в самое сердце.

– Господи помилуй! – ошеломленно воскликнула она. – Чарльз дал согласие

на этот брак?

– Он не хочет, чтобы я была несчастлива. И никогда не желал этого. Теперь, когда он убедился в искренности моих чувств, он не станет мне мешать. Знаешь, он был так добр, что даже пообещал поговорить обо мне с папой! Так что все решено: папа всегда делает так, как просит его Чарльз. – Заметив, что кузина пристально рассматривает ее, Сесилия заторопилась: – Я даже не думала, что Чарльз может быть таким добрым! Он говорил со мной о несчастьях, которые подстерегают того, кто вступает в брак против своей воли. Он сказал, что я не должна сожалеть о своем выборе всю жизнь. Ох, Софи, неужели он разлюбил свою Евгению? Его слова натолкнули меня на такую мысль!

– Боже милосердный, да он никогда и не любил ее! – презрительно ответила Софи. – А если он сам только сейчас это понял, то это не причина, чтобы… – Она оборвала себя на полуслове, метнув быстрый взгляд на Сесилию и заметив намного больше того, чего хотелось бы показать ее кузине. – Что ж! Сегодня – день настоящих чудес! – сказала она. – Разумеется, я от всего сердца поздравляю тебя, моя дорогая Сесилия! Когда будет объявлено о твоей помолвке?

– О, не раньше, чем Огастес найдет себе достойное занятие! – отозвалась Сесилия. – Но, я уверена, на это не понадобится много времени! Или же, что тоже не исключено, его трагедия произведет фурор.