Великолепная Софи

– И все-таки что вы об этом думаете? – настаивала Софи, которую раздражала его нерешительность.

– Думаю, что Чарльз запросто может вызвать его на дуэль, – сказал мистер Уичболд. – И вызовет обязательно, если подумать! Дьявольски меткий стрелок наш Чарльз! Думаю, что должен предостеречь вас! – извиняющимся тоном добавил он.

– Вы правы, и я очень признательна вам за то, что предупредили меня о такой возможности! – тепло сказала Софи. – Меньше всего мне бы хотелось подвергать Чарлбери ненужной опасности! Но, если хотите знать, в этом не будет ни малейшей нужды.

– Отлично! – с облегчением воскликнул мистер Уичболд. – Смею надеяться, Чарльз ограничится тем, что уронит его на пол несколько раз! Пустит ему кровь, я хотел сказать!

– Устроит кулачный бой? О нет, это вряд ли!

– Почему же? Запросто! – без колебаний ответил мистер Уичболд. – Когда я видел Чарльза в последний раз, то он был настолько зол на Чарлбери, что пригрозил как-нибудь угостить его славным апперкотом! Дьявольски ловко владеет кулаками наш Чарльз! Я, конечно, не знаю, насколько хорош Чарлбери, но не думаю, что он сможет устоять перед ним. – Помолчав немного, уже с куда меньшим энтузиазмом мистер Уичболд добавил: – Он самый умелый боксер-любитель из всех, кого я видел! Безукоризненная техника и умение держать удар! Никаких там уходов и уклонов! Всегда лезет напролом и очень редко промахивается! – Внезапно он спохватился и рассыпался в извинениях.

– Да, но не думаю, что стоит беспокоиться на этот счет! – сказал Софи, озабоченно нахмурившись. – Мне нужно хорошенько подумать, потому что так не годится. Если я заставлю Чарльза разозлиться, что, честно говоря, я и намерена сделать…

– Это будет нетрудно, – ободряюще заметил мистер Уичболд. – У него прямо-таки бешеный нрав! Он всегда был таким!

Софи задумчиво кивнула.

– Не сомневаюсь, он лишь обрадуется поводу избить кого-нибудь. Но я непременно придумаю, как не позволить ему причинить Чарлбери ни малейшего вреда! – Она глубоко вздохнула. – Капелька решимости – вот что нам нужно! – заявила она. – Никогда не следует уклоняться от выполнения неприятной миссии, если есть возможность добиться нужного результата! Мистер Уичболд, я весьма вам признательна! Теперь я точно знаю, что должна сделать, и ничуть не удивлюсь, если мне удастся решить обе задачи к всеобщему удовлетворению!

Глава 16

Мисс Рекстон, узнав о том, что Чарльз дал согласие на брак своей сестры с мистером Фэнхоупом, пришла в такой ужас, что не смогла удержаться от упрека. Со свойственным ей здравомыслием она указала ему на негативные последствия такого союза, умоляя его хорошенько подумать, прежде чем потакать Сесилии в ее глупости. Он молча выслушал ее, но когда она исчерпала все доводы, заявил напрямик:

– Я дал слово. Не могу не согласиться с большей частью того, что ты сказала. Мне не нравится ее жених, но я не желаю навязывать сестре брак, которому она противится. Я полагал, что вскоре она избавится от того, что я считал простой влюбленностью. Но этого не случилось. Я вынужден признать, что чувства ее сильны и искренни, и руководствуется она отнюдь не мимолетной блажью.

Мисс Рекстон выразительно приподняла брови, и на лице у нее отобразилось отвращение.

– Мой дорогой Чарльз! Это так на тебя не похоже! Впрочем, не нужно далеко ходить, чтобы понять, чье влияние заставляет тебя вести такие речи. Но, должна признать, я не ожидала услышать от тебя сантименты, столь разительно отличающиеся от твоих убеждений и, вынуждена добавить, принципов твоего воспитания.

– Вот как! Тебе придется объяснить подробнее, если хочешь, чтобы я понял, что ты имеешь в виду, Евгения, потому как сам я теряюсь в догадках!

Она мягко сказала:

– В этом нет необходимости! Мы с тобой часто беседовали об этом! Разве мы оба не согласны, что есть нечто неприличное и предосудительное в том, что дочь осмеливается противиться родительской воле?

– В общем, да.

– И в частности тоже, Чарльз, когда речь идет о замужестве. Именно родителям виднее, какой мужчина лучше всего подходит для нее. Есть нечто вульгарное и неприличное в том, что девушка влюбляется, как выражаются простолюдины. Нет сомнения, сия практика очень распространена у тех, кто не получил надлежащего воспитания, но я полагаю, что мужчина высокого рождения и строгих правил предпочтет видеть больше сдержанности в женщине, на которой хочет жениться. Поэтому фразы, которые ты используешь, – прости меня, дорогой Чарльз! – более уместны на сцене, нежели в гостиной твоей матери!

– В самом деле? – отозвался он. – Лучше скажи мне вот что, Евгения. Если бы я сделал тебе предложение, не заручившись согласием твоего отца, что бы ты мне ответила?

Она улыбнулась:

– Давай не будем говорить о подобных глупостях! Уж кто-кто, а ты никогда бы не сделал ничего подобного!

– И все-таки?

– Я бы отказала! – не моргнув глазом, ответила она.

– Премного благодарен! – саркастически заявил он.

– Так и должно быть, – сказала она. – Вряд ли ты пожелал бы, чтобы будущей леди Омберсли стала женщиной без чувства меры, лишенная дочернего послушания!