Великолепная Софи

– Это правда? Клянусь Богом, я намерен надрать вам уши! Или вы вообразили, что я боюсь Чарльза Ривенхолла?

– Нет, думаю, что не боитесь, но представьте себе, как было бы ужасно, если бы Чарльз взял да и убил вас из‑за меня!

– Вздор! – вспылил он. – А если бы кто-нибудь из нас настолько спятил, что дело дошло бы до этого, чего, уверяю вас, не случилось бы…

– Да, вы несомненно правы, но я также уверена в том, что и мистер Уичболд был прав, когда говорил, что Чарльз способен – как же он выразился? – уложить вас с одного удара?

– Очень может быть. И хотя я вряд ли могу считаться достойным соперником Чарльзу, постоять за себя сумею, будьте покойны!

Софи принялась бинтовать его предплечье корпией[100].

– Все равно это никуда не годится, – заявила она. – Если бы вы избили Чарльза, Сеси бы это ничуть не понравилось; а если вы воображаете, мой дорогой Чарлбери, что синяк под глазом и сломанный нос помогут вам завоевать ее, то вы крупно ошибаетесь!

– Я полагал, – саркастически заметил он, – что она должна была пожалеть меня?

– Вот именно! Каковое обстоятельство и подвигло меня на то, чтобы ранить вас! – торжествующе заключила Софи.

И вновь он не удержался от смеха. Но уже в следующий миг милорд с унылым видом указал ей на то, что она намотала на его предплечье кучу бинтов, отчего он не сможет просунуть руку в рукав сюртука.

– Что ж, рукав все равно испорчен, так что особого значения это не имеет, – заявила она. – Можете застегнуть сюртук на пуговицы на груди, а вашу руку уложим в перевязь. Конечно, рана у вас поверхностная, но, скорее всего, она опять начнет кровоточить, если не приподнять предплечье. А пока давайте сойдем вниз и посмотрим, приготовила ли Матильда нам чай!

Обеспокоенная и утомленная миссис Клаверинг сделала не только это: она отправила сына садовника в деревню за подмогой, призвав себе на помощь плотную краснощекую девицу, которую с гордостью представила Софи как старшую дочь своей сестры. Та, присев в реверансе, сообщила, что ее зовут Клементина. Софи, предчувствуя, что нынче ночью в Лейси-Мэнор может нагрянуть сразу несколько гостей, отправила ее собирать одеяла и простыни, а потом развесить их у очага на кухне, чтобы они проветрились и нагрелись. Миссис Клаверинг, все еще пытаясь привести гостиную в божеский вид, накрыла столик для чаепития в холле, где огонь в камине горел более-менее ровно. Клубы дыма порой еще врывались в комнату, но лорд Чарлбери, которого усадили в глубокое кресло и подложили ему под раненую руку подушку, счел себя не вправе пенять на это обстоятельство. К чаю, утратившему некоторую толику своего аромата из‑за долгого пребывания в жестяной банке в буфете, служанка подала им бутерброды с маслом и огромный кекс с изюмом, коим от души угостилась Софи. Снаружи по-прежнему хлестал проливной дождь, и нависшее над землей свинцовое небо почти не пропускало в комнату дневной свет. В ходе длительных поисков удалось обнаружить лишь сальные свечи для разжигания, но вскоре миссис Клаверинг принесла в холл лампу, и Софи сообщила лорду Чарлбери, что после того, как на окнах задернут занавески, в комнате станет очень уютно.

Вскоре до их слуха донесся стук копыт. Софи вскочила на ноги.

– Санчия! – воскликнула она и послала своему собеседнику кокетливую улыбку. – Теперь можете не волноваться!

Она взяла со стола лампу, подошла с ней к незапертой двери и остановилась на пороге, подняв лампу высоко над головой, чтобы ее свет падал как можно дальше. Сквозь косые струи дождя она рассмотрела, как к крыльцу подъехало ландо маркизы, и оттуда выпрыгнул сэр Винсент Талгарт. Повернувшись, он подал руку Санчии, помогая ей выйти. А в следующее мгновение из кареты появился мистер Фэнхоуп и замер, зачарованно глядя на девичью фигуру в дверях и не обращая внимания на дождь, поливающий его непокрытую голову.

– Ох, Софи, что стряслось? – простонала маркиза, укрываясь под навесом крыльца. – Этот дождь! Мой ужин! Как это невежливо с твоей стороны!

Софи, не обращая внимания на ее причитания, обратилась к сэру Винсенту.

– Что, черт возьми, все это означает? Почему вы сопровождаете Санчию и какого дьявола

притащили с собой Фэнхоупа?

Он негромко рассмеялся.

– Моя дорогая Юнона, сначала позвольте мне войти внутрь! Наверняка собственный опыт общения с Фэнхоупом мог бы подсказать вам, что его нельзя взять с собой: он едет сам! Он читал Санчии первые два акта своей трагедии, когда прибыл ваш посланец. И продолжал декламировать ее всю дорогу, пока окончательно не стемнело. – Повысив голос, он крикнул: – Входите же в дом, восторженный поэт! Вы промокнете до нитки, если так и останетесь стоять там!

Мистер Фэнхоуп вздрогнул и двинулся вперед.

– Ну, хорошо! – сказала Софи, принимая положение вещей таким, каким оно было. – Полагаю, он может войти, но это создаст нам огромные неудобства!

– Это вы! – провозгласил мистер Фэнхоуп, во все глаза глядя на нее. – На мгновение, пока вы стояли там, с поднятой над головой лампой, мне показалось, будто я узрел богиню! Богиню или весталку[101]!