Великолепная Софи

– На вашем месте, – вмешался отличавшийся здравомыслием сэр Винсент, – я бы сначала укрылся от дождя, а уже потом определялся бы с этим вопросом.

Глава 17

Леди Омберсли и ее дочери, без особой спешки вернувшиеся домой из Ричмонда ближе к вечеру, обнаружили, что на Беркли-сквер их поджидает мисс Рекстон. Ласково обняв миледи, она сообщила, что осталась дожидаться ее, поскольку должна передать послание от своей матери. Леди Омберсли, которую встревожило состояние Амабель (на обратном пути девочка жаловалась на головную боль) рассеянно ответила:

– Передай своей матушке мою благодарность, дорогая. Амабель, пойдем ко мне в будуар, я смочу твои виски уксусом! Тебе сразу же станет лучше, милая!

– Бедняжка! – обронила мисс Рекстон. – Она все еще выглядит бледной и осунувшейся! Как вы уже знаете, сударыня, мы сняли черные перчатки. Мама хочет устроить прием в честь приближающегося события – совсем небольшой, поскольку многие наши знакомые уехали из города! – но она не хотела бы назначать дату, которая может оказаться для вас неподходящей. В моем лице вы видите ее посланницу!

– Как это мило с ее стороны! – пробормотала ее светлость. – Мы будем счастливы принять приглашение – причем в любой день, какой назначит твоя матушка: в последнее время мы почти нигде не бываем! Прошу прощения, но я не могу задерживаться! Амабель еще очень слаба! Сесилия обо всем с тобой договорится. Передавай своей маме привет и наилучшие пожелания, а также все, что полагается в таких случаях! Пойдем, милая!

С этими словами она увлекла младшую дочь к лестнице, не обратив внимания на то, что Сесилия, которой Дассет потихоньку вручил записку Софи, совершенно не слушает ее. В немом изумлении прочитав письмо, Сесилия страшно побледнела под заинтересованным взглядом дворецкого. Дочитав до конца, она принялась за письмо сначала, и губы ее приоткрылись, словно она собиралась окликнуть свою мать. Но в следующее мгновение она опомнилась и попыталась сохранить спокойствие. Однако когда она складывала письмо Софи, ее руки заметно дрожали, и она выглядела как человек, переживший сокрушительное потрясение. Ее состояние не укрылось от мисс Рекстон, которая подошла к ней и участливо заметила:

– Боюсь, тебе нездоровится! Ты получила дурные известия?

Дассет, у которого руки чесались сломать печать и вскрыть письмо Софи, откашлялся и бесстрастно произнес:

– Мисс Стэнтон-Лейси вернется в город нынче вечером, мисс? Ее горничная пребывает в изрядном волнении, поскольку понятия не имела, что ее хозяйка намеревалась уехать в деревню.

Сесилия оторопело взглянула на него, но собралась с силами и почти спокойным тоном ответила:

– Я думаю, да. О да, конечно, она непременно вернется сегодня же вечером!

Если ее ответ и не удовлетворил снедавшее Дассета любопытство, то мисс Рекстон он заставил насторожиться. Взяв Сесилию под руку, она увлекла ее в библиотеку, приговаривая своим хорошо поставленным голосом:

– Поездка утомила тебя. Дассет, будьте добры, принесите стакан воды в библиотеку! И не забудьте нюхательные соли! У мисс Ривенхолл кружится голова.

Сесилия, здоровье которой оставляло желать лучшего, и впрямь была близка к обмороку, поэтому с благодарностью приняла предложение прилечь на софу в библиотеке. Мисс Рекстон ловко сняла с нее очаровательную шляпку и начала растирать ей руки, вынув из одной из них письмо, которое Сесилия до сих пор сжимала ослабевшими пальцами. Дассет вскоре принес то, что ему велели, мисс Рекстон приняла у него воду и нюхательную соль, спокойно поблагодарила и отпустила. Слабость, навалившаяся на Сесилию, понемногу отступала, и девушка уже смогла сесть, сделать глоток воды и понюхать соль. Мисс Рекстон тем временем с полным осознанием своей правоты развернула письмо Софи и ознакомилась с его содержанием.