Великороссия: жизненный путь

Долгое время эта общая мысль, не раз откровенно высказываемая Царём, не имела практических очертаний. Но обстоятельства жизни стали подвигать Александра I к её осуществлению. Сопоставим некоторые события и даты. В 1818 г. возникает заговор будущих «декабристов», ставящий целью, в частности, убийство Императора, о чём он получает известие. В 1819 г. 13 июля Александр I в неожиданном после обеда разговоре с младшим братом Николаем Павловичем и его женой Великой Княгиней Александрой Фёдоровной сказал, что «вдвойне рад успехам брата (Николая) по службе», т.к. скоро на Николая ляжет «большое бремя стать его (Царя) заместителем» (преемником). «Мы сидели, как окаменелые, широко раскрыв глаза», — вспоминала Александра Фёдоровна. «Кажется, вы удивлены?» — спросил Александр и поведал, что средний брат, Константин, никогда не желавший Престола, ныне решил «формально отказаться от него». «Что же касается меня, — продолжал Император, — то я решил отказаться от лежащих на мне обязанностей и удалиться от міра. Европа более чем когда-либо нуждается в монархах молодых и обладающих энергией и силой, а я уже не тот, каким был прежде, и считаю долгом удалиться вовремя». Так впервые Николай Павлович узнал, что станет Императором, что навсегда разрушило его «мечту спокойной будущности», как он сам выражался, ибо он и не мечтал ни о чём, кроме счастливой семейной жизни с женой... Александр I ещё сказал Николаю и его жене по поводу их будущей Коронации: «Как я буду радоваться, когда увижу вас, проезжающих мимо меня, и я, потерянный в толпе, буду кричать вам «Ура»!

Слова Александра I, что нужны «молодые монархи» не соответствуют правде, это лишь «отговорка». Он был совсем ещё не старым (42 года). А вот слова: «Я уже не тот» — отражают очень глубокую действительность и означают отнюдь не оскудение телесных и душевных сил, а внутреннюю, духовную перемену.

Заговоры против него были возможны с двух сторон, — «слева», от масонов-республиканцев, и «справа» — от дворян, напуганных его освободительными и конституционными намерениями. Вопреки мнению некоторых, у Александра I никогда не было страха по этому поводу. Он был достаточно храбрый человек и одно только его личное участие в крупнейших военных сражениях, говорит, что смерти он не боялся. Другое дело — Константин Павлович. Важнейшую причину своего решительного нежелания наследовать Престол он откровенно выразил так: «Удушат, как отца удушили». Александром I владел страх иного рода — страх Божий.

И нашествие Наполеона, и назревавший масонский заговор он расценил как Божии наказания России за его

личный грех соучастия в убийстве отца, Павла I. Пока он на Престоле, Божии казни не прекратятся: Александр это понял! Будущих «декабристов» можно было бы и обезвредить. В 1823 г. Императору подали подробное донесение о заговорщиках с перечнем всех их имён. «Не мне их карать», — сказал Государь и бросил бумаги в камин. «Я сам в молодости разделял их взгляды», — добавил он. Значит, теперь, в 1823 г. Александр I и эти увлечения молодости расценивал, как грех, который тоже должен получить возмездие. Ни он, ни Константин не имели духовного, морального права карать

заговорщиков, поскольку оба были виноваты в заговоре против родного отца! Вот в чём суть дела! Карать имел право тот, кто не был никак замешан в отцеубийстве и революционных заблуждениях, то есть младший брат — Николай. Ему и передавались бразды правления Россией.

В том же 1823 г., согласно с официальным письменным отречением Константина от права престолонаследия, по указанию Александра I митрополит Московский Филарет (Дроздов) составил «Манифест» о передаче власти от Александра к Николаю. Манифест был подписан, сохранён в глубокой тайне (подлинник спрятан в алтаре Успенского собора Кремля, копии положили в секретные сейфы Синода и Сената с указанием вскрыть или по личному требованию Александра I, или в случае его смерти, «прежде всякого иного действия»).