Великороссия: жизненный путь

Дважды — в 1823 г., на осенних манёврах, и в апреле 1824 г. на смотре 3-го пехотного корпуса под Белой Церковью планировалось убийство Александра I. Оба раза он неожиданно отказывался от поездок на эти мероприятия. Но долго убегать от «охоты» за ним было бы невозможно. Вместе с тем продолжались иные бедствия. Небывалое наводнение в ноябре 1824 г. в Петербурге, унесшее множество жизней, было грозным знамением. Перед этим Александра I постигла и личная скорбь. Скончалась в возрасти 16-м лет его любимая внебрачная дочь София, рождённая от долголетней незаконной связи с М. А. Нарышкиной (и такой грех был на совести Царя!). Две его дочери от законного брака давно тоже умерли в младенческом возрасте. Больше детей не было... Зато они были у Николая! Если вспомнить, что ещё в 1818 г. он (Александр) очень тяжко пережил кончину любимой сестры и друга Великой Княгини Екатерины Павловны, а потом пережил и сильный пожар в его Царскосельском дворце, то можно представить себе состояние его души, когда она, наконец, подлинно обратилась ко Святому Православию и его духовному подвижничеству как раз в 1824 г.! Нужно было решать! И он решил осуществить, то что задумал уже давно, — уйти от Престола и даже от міра! В 1825 г. Александр I говорил об этом доверительно многим людям, в том числе принцу Оранскому, записавшему разговор. Но как

осуществить такое из ряда вон выходящее, небывалое в русской истории дело? Отречься и открыто уйти в монастырь невозможно: не оставят в покое ни свои, ни враги. А весь смысл «ухода» только в том, чтобы посвятить себя полностью Богу и молитвенному подвигу покаяния и восхождения к Нему, что требует тишины и уединения. Как быть? Единственный выход — сделаться как бы умершим,

то есть обмануть всех (и «общество», и масонов, и даже многих близких друзей и родных!).

Александр I принимает в 1825 г. именно такое решение. И не самовольно, а в совете и по тайному благословению Церкви, в сокровенных беседах с митрополитом Серафимом (Глаголевским) и старцем-монахом Алексием. Перед этим один промыслительный случай подсказывает ему и определённое место ухода — Сибирь.

Дело в том, что в 1823 г. к Александру I на допрос привели тайно из Петропавловской крепости некоего старца, арестованного за распространение слухов о том, что покойный Павел I будто бы был «не настоящим» Царём (его якобы в колыбели ещё «подменили») а «настоящий» Павел Петрович скрывается в Сибирских местах как старец-подвижник. Это была совершенно нелепая тёмная народная байка, одна из многих подобных, не имевшая и заметного распространения. Но возможно, как раз она и подсказала Александру I, куда

именно и в каком качестве следует уходить!

В конце августа 1825 г. Император привёл в полный порядок все свои дела и бумаги. Посетил в Павловске мать, вдовствующую Императрицу Марию Фёдоровну, погулял в саду, задержавшись на месте, где его торжественно чествовали после победного возвращения из Франции в 1815 г. В ту же ночь, на 1 сентября, он был уже на богослужении у раки мощей Св. Александра Невского, своего небесного покровителя, в Александро-Невской Лавре в Петербурге, где тихо беседовал с митрополитом Серафимом. Здесь он постоял у могилы своих дочерей, затем надолго уединился в келье схимонаха Алексия. А потом в простой коляске, без эскорта, выехал из столицы. У заставы Царь приказал остановиться, вышел из коляски и долго, задумчиво смотрел на Петербург. Так Император выехал на Юг, в Таганрог, где должно было проходить лечение слабого здоровья его жены. Отсюда он совершил поездку в Крым, где ему очень понравилось! В Ореанде он сказал князю П. М. Волконскому: «Я скоро переселюсь в Крым и буду жить здесь частным человеком. Я отслужил 25 лет, и солдату в этот срок дают отставку». Из Крыма он вернулся с простудой. Болезнь была незначительной и, по его отменному здоровью, отнюдь не смертельной. В Таганрог к нему пришли секретные рапорты, основанные на последних донесениях дворянина унтер-офицера Шервуда о том, что тайные общества заговорщиков привлекали на свою сторону крупные армейские подразделения. Армия, которую так любил Государь, частично поднималась против него, обманутая масонами. «Чудовища! Неблагодарные!» — восклицал после этого Император, неизвестно кого имея в виду.