Великороссия: жизненный путь

Но тем не менее, относительная, со всех сторон ограниченная свобода дала Святейшему Патриарху возможность вновь возглавить находившуюся в России часть Русской Православной Церкви! Идейно-духовные колебания многих сразу прекратились. А главное — народ увидел, что по Божией милости Православие не сломлено! В итоге — храмы, где служили обновленцы, большей частью — виднейшие и крупнейшие соборы — пустовали, а «тихоновские», патриаршие — тесные и немногочисленные — были переполнены молящимися! Сам народ решительно не принял обновленчества. Потом его перестали поддерживать и большевики, так что оно быстро пошло на убыль и в 1943 г. совершенно исчезло из церковной жизни. Понимавшие полную нецерковность обновленческой «церкви» большевики, как уже говорилось, использовали её только с целью спровоцировать Церковь истинную на полное сотрудничество с собою, полную себе подчинённость. С Патриархом Тихоном достичь этого не удавалось. Каким-то образом большевикам стали известно письмо,

написанное Патриархом Митрополиту Антонию (Храповицкому) за границу. Оно как бы отвечало на недоумения, могущие возникнуть (и возникавшие) по поводу его Заявления со словами об «отмежевании» от зарубежной контрреволюции. Газета «Известия» от 12 июня 1924 г. сообщает, что Патриарх Тихон в этом письме заявил Митрополиту Антонию по поводу своего «отмежевания»: «Я написал это для властей, а ты сиди и работай». И Антоний, — продолжают «Известия» — действительно работает, издаёт от имени организованного им в Сербии синода «Церковные Ведомости», в которых печатает небылицы о том, как советская власть травила Патриарха».

Можно усомниться в точности передачи слов этого письма. Можно даже усомниться в самом его существовании! «Известия» могли лгать, и на самом деле такого письма не было. Но никак нельзя сомневаться в точности передачи действительного настроения Патриарха Тихона и его отношения к Митрополиту Антонию и в целом — к зарубежным своим собратьям! Здесь нет «двойного поведения» или «двойной морали»: Патриарх Тихон убеждённо

стал на позицию полной гражданской лояльности советской власти, поскольку она утвердилась и тем обнаружилось, что она есть Божие попущение. Но он не мог не симпатизировать в душе и тем архиереям и верующим, которые, оказавшись за границей, могли свободно устраивать свою церковную жизнь и говорить міру правду о советской власти и о положении Церкви в СССР. Доказательством лояльности Патриарха может служить его соболезнование правительству (не партии коммунистов) по поводу кончины «В. И. Ульянова-Ленина» как председателя СНК (т.е. правительства), крайне лаконичное и формальное (без единого льстивого слова, без лицемерного выражения «любви» к почившему или признания его «заслуг»), от 24

января 1924 г. Здесь ясно, что Патриарх нынешней власти — не враг. Доказательством его единодушия с заграничным Синодом и Собором русских епископов служит, как то, что Патриарх решительно, до конца, не взирая на давление Тучкова, отказывался отлучить или запретить в служении зарубежных собратьев, так и его Обращение во ВЦИК в октябре того же 1924 г. Оно оказалось последним, через полгода Патриарха не стало. В Обращении говорилось:

«Церковь в настоящее время переживает безпримерное внешнее потрясение. Она лишена материальных средств существования Десятки епископов и сотни священников и мірян без суда, и часто даже без объяснения причин, брошены в тюрьмы, посланы в отдалённейшие области республики, влачимы с места на место; православные епископы... не допускаются в свои епархии... или подвергаются арестам; Центральное Управление Православной Церкви дезорганизовано, (патриаршие) учреждения... не зарегистрированы,... церкви закрываются, обращаются в клубы и кинематографы, или отбираются у многочисленных православных приходов и передаются для незначительных численно обновленческих групп, духовенство обложено непосильными налогами, терпит всевозможные стеснения,... дети его изгоняются со службы и из учебных заведений потому только, что их отцы служат Церкви...»

Это всё — как раз то, о чём на весь мір говорила Зарубежная часть Русской Церкви и что большевики постоянно объявляли «клеветой», «пропагандой зарубежной контрреволюции», «политиканством» зарубежных служителей Церкви... Здесь Патриарх Тихон определённо — не друг советской власти, поскольку она творит явные беззакония, гонения и жестокость в отношении Церкви и верующих.

Вот она — граница! Вот как практически осуществлялось Патриархом Тихоном стояние на этом рубеже: не враг, но и не друг.