Венец безбрачия

Я задумчиво вчитывалась в состав и эффект, доставая из мойки тарелку. «Мягкая шерсть, никакой линьки, крепкие зубы, здоровые десны. Ваш энергичный и веселый песик будет очень рад новому вкусу!» Гранулы застучали по миске, а я протянула ее моему «энергичному и веселому песику». Нечего его баловать! Того и гляди — спасибо скажет.

— Кушай, милый… — вздохнула я, чувствуя себя хозяюшкой и хозяйкой. — Можешь вилочкой, можешь руками. Как тебе удобно.

Запах оборотню понравился. Он еще долго принюхивался, а потом с удовольствием захрустел маленькими косточками и сердечками, вызывая у ленивой домохозяйки приступ умиления.

— Я решил, что назад возвращаться не буду. Там все напоминает о ней! Я начну новую жизнь здесь! Соберу свою стаю! И ты от меня никуда уже не денешься! Я буду контролировать каждый твой шаг! — хрустел оборотень кормом.

Я взяла ключи и собиралась утешить свою совесть хотя бы супчиком, но…

— Ты куда собралась? — послышался грозный окрик. — Я не разрешал тебе уходить без меня! Волк хочет пойти с тобой. Волку нужна свобода…

Я уже поняла, что сколько волка ни корми, все равно на улицу просится. Тем временем мужик прорычал, и передо мной стоял огромный волк, глядя на меня, как на Красную Шапочку.

Волк обнюхал мою руку с кольцом, недоверчиво глядя на ошейник с шипами и поводок, которые я сжимала в другой руке. Через двадцать минут ошейник был водружен на животное. Я тащила упирающегося волка навстречу свободе, но он что-то передумал «смотреть в лес» и решил остаться дома.

— У нас все волки ходят именно так. Пошли знакомиться с твоей новой стаей! — миролюбиво заметила я, открывая дверь и выпуская волка в подъезд. Я не знаю, кто придумал поговорку про братьев наших меньших. Может, у кого-то действительно братья меньшие, но мне слегка не повезло. Пытаясь удержать волка и одновременно закрыть дверь, я выделывала такие цирковые номера, что в следующий раз в моем резюме будет весь цирковой набор: клоун-роняльщик, дрессировщик и эквилибрист. Ключи постоянно падали на пол, поводок путался, а волк рвался на волю! Волочась консервной банкой по ступенькам, я триумфально вылетела из подъезда, едва ли не потеряв кроссовку. И вот мне уже аплодировали, стоя на упряжке, чукчи — погонщики собак, видя, как я перепрыгиваю через четыре ступеньки.

— Ой! Собака! А можно погладить? — раздались наивные писклявые детские голоса, а в сторону отливающего под кустом волка потянулись вкусные детские ручонки.

— Ну, погладьте. Иди гладь, не бойся. Собачка не кусается! Ав-ав! — разрешила чья-то мамочка, а к нам тут же устремилась вся детвора. А что? Разве не у меня спрашивали?

— А вам что? Жалко, что ли? Ну хочет ребенок погладить! — изумилась крайняя мамаша в клетчатом сарафане, глядя на мои молчаливые протесты.

— Вы что? С ума сошли? — возмутилась я, глядя на своего огромного и дикого теленка на поводке. — Собачка очень кусается! Я вам даже больше скажу…

— Раз кусается, то как вы можете с ней гулять?! — заверещала женщина в комбинезоне. — Миша, не трогай! Она блохастая! Миша! Я кому сказала! Сейчас укусит!

— Нет, ну вы только гляньте! — разразилась скандалом блондинка с коляской. — Выгуливают кусачую собаку прямо на детской площадке! Вам мало случаев, когда собака бросилась на ребенка?

— Уберите собаку!!! — истерила ее соседка, размахивая руками и пытаясь нас отогнать. — Обгадили всю песочницу! Я лично видела, как вы здесь гадили вместе! Все окрестности обоссали!

— Ма, я пи-пи хосю… — проскулил малец в синих шортиках, теребя мужской инструментарий и дергая орущую на меня мамочку.

— Снимай трусишки, — мать прекратила орать и потащила мальца за скамейку, пока остальные возмущались моей наглостью. Под кустами валялись памперсы и влажные салфетки.

Откуда-то из окон донеслось: «Все цветы мне потоптали! Бессовестные!» Волк дернулся и ломанулся сквозь кусты, волоча меня за собой в сторону спортивной площадки.

Я пыталась его одернуть, но бесполезно. Мы уже очутились на пустыре, миновав гаражи. Волк застыл в изумлении.

— Знакомься со своей новой стаей! — радостно заметила я, глядя на французскую бульдожку в двух расцветках и экземплярах, одного чихуахуа, двух тойтерьеров, одну лохматую, как швабра болонку, спаниеля и знакомого пекинеса. Новая стая готова была принять не только удар судьбы в виде огромного, слегка офигевшего вожака, но и успокоительное, разражаясь пронзительным писклявым лаем.

— А Маринка чего? Все еще с Игорем? Он до сих пор там же работает? — интересовалась толстая тетка с химией на голове, поигрывая поводком-рулеткой, не замечая нас.

— Да все там же! Правда, она от него на стороне погуливает! — усмехнулась молодая блондинка, подзывая свою болонку и давая собачке лакомство. Я вежливо поздоровалась, чувствуя себя владельцем КамАЗа на парковке с малолитражками.

— Так вот мы какой большой! — умилились собачницы, едва завидев нас. — Иди сюда, мы тебя не обидим… Ух ты, вымахал! Прямо волк! А глистов давно выводили? Мы недавно тут дружно вывели! А где ошейничек от блох?

Волк смотрел на меня странным взглядом, пятясь подальше от протянутых к нему рук.