Венец безбрачия

— У нас тут течка! — проинформировали меня, показывая на болонку — гвоздя собачьей программы. — Фу, Масик! Нельзя к девочке приставать! А ну слезь с нее!

Чихуахуа усиленно пытался устроить свою личную жизнь, пока рука хозяйки не стащила его с объекта обожания. Вот так всегда. На самом интересном месте!

— Ближайшая стая, как и обещала! Все равны как на подбор! — умилилась я, пока волк тянул меня обратно. На него ерепенился тот самый неугомонный герой-любовник, пытаясь пискляво отогнать его от своей лохматой зазнобы. Один рык с нашей стороны, и чихуахуа брякнулся на спину, прикинувшись дохлым.

— Девоньки, только что позвонили и сказали, что Горыныча вывели, — тетка прятала в карман халата телефон. Все резко побледнели, глядя на нее. Судя по взглядам, там пахнет апокалипсисом. Некоторые хозяйки похватали своих питомцев на руки, боязливо прижимая их к себе. Я прислушалась, представляя, как на нас надвигается тяжелой поступью что-то очень большое и очень страшное. По коже побежали мурашки. Мне показалось, что даже ветер стих. «Девочки! Быстрее!» — кричал кто-то из хозяев.

— Накрылась прогулка! Да, моя сладенькая? Не дают нам погулять! — всхлипнула симпатичная толстушка, прижимая слюнявую бульдожку к груди. Бульдожка радостно вылизывала лицо хозяйки. — Ой! Опять кошачьи какашки ела! Плохая девочка!

Где-то над городом нависла туча, отбрасывая зловещие тени на лица присутствующих. Страх и ужас сковали всю площадку. Кто-то уже поспешил домой, пристегивая и утаскивая с площадки своего любимца. Атмосфера была воистину жуткой. Воображение разыгралось не на шутку, представляя, как из кустов выползает голодный аллигатор с купированным хвостом. Наскоро прощаясь, соседки разбежались по домам, оставив меня вместе с упирающимся волком в одиночестве ждать того самого Горыныча, терроризирующего округу.

— Горыныч, сюда иди! — послышался громогласный мужской голос, пока я представляла капающую слюной пасть неведомого науке зверя. — А ну не вздумай никого кусать! Рядом, животное! Р-р-рядом! Куда ты меня тянешь, чудовище?

Кусты зашуршали, и на площадку вышел мужик. Поводок пока оставался в кустах, давая волю моему воображению, рисующему то ли Чужого, то ли Хищника. Кусты снова зашуршали, и оттуда вышел злобный тойтерьер с оранжевой резиночкой на голове. Окинув царственным взглядом всю площадку, малютка засеменил лапками к хозяину.

— Горыныч! Рядом! Слушай сюда, изверг! — заорал мужик, воспитывая своего боевого пса. И тут Горыныч заприметил нас, изображая маленькую, но очень разъяренную крысу. Он с грозным писком ринулся в бой, заставив вверенного мне судьбой волка отшатнуться подальше от маленькой оскаленной пасти.

— Не бойтесь! Я его держу! — снисходительно заметил хозяин, наматывая поводок на руку. — Горыныч! Нельзя! Не трогай бедную собачку! Я кому сказал!

Мы с волком молча смотрели на то, как на поводке бьется в собачьей ярости трехсотграммовое тельце, захлебывается лаем и ненавистью, а потом поплелись домой.

— И что это мы, из дикого леса дикая тварь, испугались? А? — поинтересовалась я, пытаясь осознать тот факт, что мне достался не самый смелый волк. Он явно сидел в кустах, в позе неудобной и смешной, выставив хвост свечкой в тот момент, когда другим волкам раздавали храбрость.

Услышав упреки, волк что-то буркнул, прижав уши, а потом встал в стойку, словно нас окружило полчище врагов и он готов тут же всех растерзать. Но вокруг были только дети, одинокий кот, решивший стереть язык о бубончики, квохчущие на скамейке бабушки.

— Смотри, как нализывает! — усмехалась Матвевна, глядя на серого чистюлю. На скамейке уже не было свободных мест, а какая-то старушка принесла с собой стульчик, чтобы не отдаляться от коллектива. — Я в прошлый раз яйца по писят брала. Хорошие. Правда, пока донесла — разбила два.

Кот отвлекся, пристально посмотрел на бабушек и принялся вылизывать свою лапу.

— Лапки куриные брала. Пробовала сварить. Плохие, не бери! — покачала головой сухонькая старушка в цветном платке. Кот посмотрел на бабушек и опустил лапу, а потом, завидев нас, шмыгнул в траву.

Волк домой не хотел, поэтому замедлился настолько, насколько можно. Он обнюхивал каждую травинку, двигаясь со скоростью пять сантиметров в пять минут. Я попыталась утянуть его домой, но проще дотащить заядлого холостяка до загса, чем это упрямое животное до квартиры. Такое чувство, словно веду бычка на убой, но после получасовой войны я уже озверела настолько, что волоком тащила волка по лестнице на свой этаж, награждая его такими эпитетами, от которых одна половина соседей перестанет со мной здороваться, а вторая половина посчитает преемником того самого «сидящего марафонца» из квартиры сверху. Открыв дверь, впихнув волка, я едва успела закрыть дверь, как передо мной стоял самодовольный и грозный мужик.

— Он не испугался! — набросился на меня оборотень, сверкнув глазами. — Мы просто не трогаем щенков! Оборотни ничего не боятся! Запомни это на всю жизнь!

— Ага, — согласилась я, понимающе улыбаясь.