Венок поэту: Игорь Северянин

Просвистал бы всю жизнь соловьем,поражая вульгарностью свиста,если б родина здесь ни при чем,если б так не звенели мониста,если б полночь над каждым кустомне висела бы хмарой лесистой.Если б каждый доверчивый звукне рождался в трепещущем горлеи потом не щемил, как недуг,не молил, словно горе нагое,если б самой из горьких разлук —Бежин луг не увидеть изгоем…Просвистал бы всю жизнь соловьем,так, чтоб млели в восторге подруги,чтоб в язычески-древнем испугелунным зеркалом стыл водоем,ан — ты плачешь в прозренье своем

не об юге — что нет русской вьюги …Соло вьешь… На терновый венецтак пригоден эстляндский шиповник,ты — не жрец, не певец-удалец,не салонный кривляка-сановник;за полвека поймут, наконец,ты — поэзии вечный любовник.Ты — садовник, что розы взрастил,поливая в бездождье слезами,ни души не жалея, ни сил…Как бы кто ни старался словамиочернить — не достанет чернил…Только розы цветут перед нами!

НИНА ЛОКШИНА

Триптих Игорю Северянину

1

Город плыл неведомой планетойИ кружил на золотой игле,

И рождал невиданных поэтов,До поры невидимых Земле.Муз любимцы и толпы кумиры,Не предугадавшие итог,Тщетно заглушали звоном лирыГрохотанье кованых сапог,Уходили к берегу морскому,Чтоб смятенье вышептать волне,Умирали по соседству с домом,На чужой далекой стороне.

2

Не гений позы, не Оскар УайльдС пушистой хризантемою в петлице,Не знаменитый петербуржский скальд,А просто русский, живший за границей,Он здесь бродил в рассветной тишинеИ на закате возвращался снова,

Чтоб поклониться пенистой волне,Катившейся от берега родного.

3

Думалось, идет по первопуткуС грузом увертюр, поэзи грёз,Слов, изобретенных словно в шутку,И насмешек, принятых всерьез.Грусть фиалок, аромат элегий,Шум оваций и рекламы свет.На последнем сумрачном ночлегеВсе оставил. Все тащилось вслед…Что это? Усталость или старость,Ощущенье собственной виныИли беспокойство, что осталосьТак немного до большой войны.

АЛЕКСАНДР ЛЕВИН

С Игорем Васильевичем из Тойлы на станцию через лес

Когда отстали понемножку

и струйки дымные стрекоз,и вереск, ставивший подножки,нашел решение вопрос —мой бог, какой же северянинне станет двигаться на юг,когда окажется израненпрохладой вечера и рук?В цветах и травах шла тропа,снискавшая шаги поэта,и уводили в сердце лета:дождя прозрачная крупаи дирижерская рука,и пальцы, как у пианиста,и слов гортанное монисто,звеневшее издалека…

ИГОРЬ ГРИГОРЬЕВ

Рыбаки