Верность.

— Илья, Сергей! Ну-ка!

И они тут же сделали вид, что просто проходили мимо. В комнату заглянул Мишка:

— Отец едет!

Тут же поднялась суета — уносились игрушки, заправлялось покрывало на диване, возвращались обратно к столу стулья... Просто поразительно, насколько всё было слажено. А ведь всего два слова и никаких указаний к действию! Скорее сигнал.

Я тоже поднялась. Ленкин игнор затянулся уже больше чем на полчаса, и начинал походить на банальный бойкот. А раз так, не хотелось бы, чтобы наши тёрки помешали их нормальному семейному ужину. Нужно было попробовать поговорить сейчас.

— А мама где? — спросила я Олю.

— С Кирюшей наверное, — пожала она плечами. — Хотите, я вас отведу?

Я кивнула Алексу «сейчас приду» и пошла за девочкой в холл.

— Мама где? — спросила та пробегающего мимо пацана.

— Не знаю! — на ходу крикнул он. — А ты не видела веник? Наро-о-од, кто видел веник? Срочно-о-о!

— Леночка там, — раздался над ухом тихий голос Мариши. — Пойдёмте, я отведу?

Оля тут же исчезла, а Мариша, обойдя вокруг ёлки, заглянула в одну из дверей тут же, в холле:

— Леночка ты здесь? — и потянула меня за собой: — Заходите, не бойтесь.

Я выдохнула и зашла.

Ленка с ребёнком на руках стояла у окна и просто тупо пялилась в него. Глянула на меня мельком и тут же снова отвернулась. Но мне показалось, что глаза её были покрасневшими.

— Вот, я принесла, — сказала мне Мариша, и только сейчас я заметила в её руках альбом для рисования. Заторможено кивнула и взяла его, не спеша открывать.

— Лен, прости. Понимаю, что не должна была так делать. Просто...

— Да, шутка была дурацкая, — сухо перебила она. — И как тебе только совести хватило? — Голос её тоже изменился, как и фигура. Стал более низким, грудным. И, несмотря на с трудом сдерживаемый гнев, тёплым. — Не понимаю, на что ты вообще рассчитывала?

— Не знаю, Лен. Это... Это так просто не объяснить.

— А не надо объяснять! Это никому не интересно!

Это прозвучало как: «И чего ты вообще припёрлась?» Повисла напряжённая тишина. Я в растерянности машинально открыла в альбом.

— Это ангел, — тут же мурлыкнула Мариша. — Леночкин ангел.

Я посмотрела внимательней и, несмотря на гнетущую атмосферу, не смогла сдержать улыбку. Ленкин ангел оказался этаким здоровым мужиком, крепко стоящим на широко расставленных ногах. Нарисовано просто, очень по-детски, но не карандашами и не фломастерами, а акварелью. Цвета полупрозрачные, чистые, отчего казалось, что и мощный ангелище этот — тоже чистый. В нём словно был какой-то внутренний свет. Я перелистнула.

— А это Илюшин ангел...

Девочка с длинными косами и, почему-то, в докторском халате.

— А это Тамарочкин ангел...

Лошадка с крыльями и цветами в длинной воздушной гриве.

— А это Мишуткин... А это Максимкин... Ксюшин... Антошин...

Весь альбом — ангелы, такие же разные и такие же дружные, как и жильцы этого дома.

— А твой ангел здесь есть? — спросила я, и Мариша с готовностью открыла нужную страницу.

Ну что сказать... Рисуночки-то конечно детские, но я не я, если это не Ленка. А иначе, откуда золотая коса и малыш на руках?

— Ты узнала её? — спросила вдруг Ленка. — Маришу узнала?

Я подняла голову от альбома:

— Нет... — глянула на девушку. — А должна?

— Не знаю, — пожала плечами Ленка. — Помнишь девочку-попрошайку, которую я как-то с улицы  в технарь притащила, а оттуда домой? Вот. Это она.

У меня, кажется, челюсть отвисла, я обалдело смотрела на Маришу и не знала, как реагировать.

— Отец же тогда нагрянул неожиданно и поймал меня с поличным. Маришку забрал и увёз куда-то... — и она вдруг замолчала, усмехнулась. — Хотя почему неожиданно, да? Да и зачем я тебе это рассказываю, ты же, наверное, лучше меня знаешь, как дело было...

Болезненная тема возникла так внезапно, что я растерялась, замямлила что-то невнятное, и в это же мгновение распахнулась дверь:

— Папа приехал! — захлёбываясь восторгом, взвизгнула девчушка лет шести. – Папа-а-а... — и тут же умчалась.

— Лиза! Ли-и-иза! — обеспокоенно крикнула ей вслед Ленка. — Оля! Аня!

Из-за косяка показалась девочка-подросток.

— Ань, проследи, чтобы Лизка голая на улицу не выскочила!

— Ага!

— Я тоже послежу? — вопросительно улыбнулась Мариша и, получив согласный кивок от Ленки, ушла.

Мы наконец-то остались одни, не считая маленького Кирюшу, но за всей этой кутерьмой оборвалась нить только что наклюнувшегося разговора. А начинать снова... Да Бог его знает, с чего!