Верность.

Я всё думала, почему ты так со мной поступил? И что было бы, если бы я вдруг ответила тебе тогда «Да»? Как бы ты жил с этим грузом на сердце, как бы в глаза мне смотрел? А потом поняла, что ты же, наверняка, и не собирался быть со мной. Да? Так что же это было — месть за нелюбовь? Смешной ты, Лёш, потому что я тебя любила. Не так, как хотелось бы тебе, но по-своему. Я и сама не понимаю, как именно.

Да, ты устал, я тебя измотала. Но я ведь и сама измоталась! А вот теперь, наконец-то спокойно. Ты отрубил меня от себя, и раньше я этого боялась, мне казалось, это будет больно, но знаешь... Оказалось, что это прекрасно! Это свобода. Надеюсь, ты тоже чувствуешь это?

Я люблю Дениса, и именно ты, своим предательством, дал мне понять это окончательно. И я благодарна тебе за это, потому что теперь я точно счастлива.

И я от всего сердца желаю и тебе обязательно найти свою любовь и счастье! Обязательно, Лёш! Прощай!»

Оглушённый, Лёшка сидел за столом на маленькой кухоньке съёмной квартиры и раз за разом, снова и снова, по кругу, пересматривал фотографии. Перечитывал письмо. Шок и непонимание стремительно сменялись желанием убить. С-сука... Тварь... Голыми руками придушить... А как мягко стелила, когда кидала эту свою подачку — столик в ресторане... Гадюка!

И он ведь поверил тогда, что это Людка нажаловалась на него Зойке, слила его с глаз долой, от греха подальше... Решил  — ладно, если ей, Людке, будет так спокойнее, то пусть будет так...

И вспомнилась вдруг встреча с Людкой на остановке, неделю назад, когда он сделал вид, что знать её не знает... Деби-и-ил...

Остро, пронзительно заболело в груди. Оно, по совести-то сказать, и не переставало, и то, что вроде бы расставили все точки, ни хрена на самом деле не помогло, и он всё это время как манны небесной ждал, когда же, наконец, в армию. И вот дождался — уже завтра! Но теперь...

Людку надо найти! Обязательно найти и поговорить! Объяснить! Но она наверняка и слушать не захочет... Ладно, её можно понять. Пусть не с первого раза получится, не со второго, но с двадцатого, с пятидесятого!

Чёрт! Завтра армия!

Вскочил, ломанулся в комнату, натянул джинсы, и в этот момент в дверь осторожно постучали. Не задумываясь, открыл и охренел. Меньше всего он ожидал увидеть на пороге Машкова. А с ним этот тип, что увёз Людку с остановки на тойоте. И ещё один, с глазками-буравчиками, похожий на шакала...

Глава 12

— Мам?

— М? — я вынырнула из мыслей о том, какая странная получилась поездка. Какое неоднозначное ощущение после себя оставила. С одной стороны — глобальный сдвиг вперёд. Я теперь хотя бы знаю, где можно найти Ленку с Максом. А там и Лёшку, если будет нужно. Но с другой... Всё стало только хуже. Огромная незавершёнка начала тяготить уже сейчас, аж под коленками зудело от неё. Как-то всё по-дурацки получилось, прям хоть срочно возвращайся обратно к Машковым, хватай Макса за химо и спрашивай, спрашивай, спрашивай...

— Маа-а-ам...

И я поняла, что опять провалилась в себя и снова не расслышала Алекса.

— Да, сынуль. Извини, задумалась.

— Я говорю, а Лена мне кто получается, тётя что-ли? А это тогда кто, дедушка?

Повернул ко мне планшет, я глянула и ощутимо вильнула рулём, едва не потеряв дорогу. Фотка, конечно, из тех, дурацких, где Денис с усами. Сколько ему на ней? Пожалуй, как мне сейчас. Но с другой стороны — это и понятно, ведь именно таким он был в своей армейской ипостаси. В форме, с орденами-медалями. Кажется, именно этот снимок был в той газете, где сообщалось о его гибели.

— Где ты это взял?

— Лена скинула.

Ну понятно. Скинуть-скинула, но сказать — ничего не сказала. Тоже, наверное, времени не хватило. А может, смелости? Или это наоборот — чувство такта? А вообще я, конечно, та ещё дура. По жизни генератор идиотских ситуаций. Ладно, чего уж теперь.

Вдохнула поглубже, крепче сжала руль...

— Это твой отец, Алекс. А Лена — твоя родная сестра. Ты извини, что вот так говорю, в такой обстановке. Просто... Ну не знаю, мне казалось, что было бы правильнее, чтобы это сделал Ник. Ты же понимаешь, что отец это тот, кто вырастил, а не... — и замолчала.

Алекс тоже впал в ступор. Увеличил фотку, разглядывая сначала лицо, а потом, естественно, форму, погоны, награды...

— Он был военным, героем Афганской войны. Подполковником. — Прокомментировала я.

— Полковником, — поправил меня Алекс. — Если судить по погонам.

Я улыбнулась. Могла бы и вообще ничего не говорить, тут уж сынуля в своей стихии.

— Возможно, я точно не помню уже. Знаю только, что он контузию получил, поэтому ушёл из армии.

Алекс оживился.

— А как он её получил? На спецзадании?

— Я не знаю. Он не любил рассказывать об этом. А точнее — вообще не рассказывал. — Разговор получался странный. Было ощущение, что он ушёл не в то русло. Главное ведь было совсем другое, разве нет? — Его звали Денис. Денис Игоревич Машков. И он, к сожалению, не успел узнать о том, что у него родился ты. Так получилось, что он погиб, когда я и сама ещё о тебе не знала.

— На войне погиб? Ты же сказала, в запас ушёл?