Верность.

К Интуристу подъехали в начале десятого. Я спросила Алекса, не хочет ли он прогуляться? В ответ он только раздражённо мотнул головой и поспешил в гостиницу. Ну что ж, его можно понять. Он видел города и понаряднее, да к тому же день вышел таким суетным. А ещё, сын постоянно заглядывал в телефон, но тут же разочарованно гасил экран, и с каждым разом всё больше мрачнел. Он явно нервничал, но закрывался от меня, давая понять, что это не моё дело. Я и не лезла. У меня, если честно, свои тараканы взбунтовались.

Поставив машину на парковку для постояльцев, расположенную с обратной стороны здания, я возвращалась в гостиницу одна, и это было совсем другое ощущение, нежели с Алексом! Я понимала, что просто не могу уехать завтра, не пройдясь перед этим по знакомым улочкам хотя бы здесь, в центре! И это желание с каждым мгновением становилось всё более навязчивым — настолько, что даже захотелось пуститься вприпрыжку от нетерпения. И, уже намечая примерный маршрут прогулки, я вдруг подумала о том, как хорошо, что сын отказался идти со мной. Это было только моё время. Моё и моего города. Нам было о чем помолчать вдвоём, что вспомнить и, может, даже, над чем пустить слезу.

Поднялась в номер, убедилась, что Алекс хотя всё ещё мрачен, но сыт, жив и здоров. Загрузила нетбук, проверила почту, ответила на срочные письма по работе. Потом, ещё раз предложив Алексу пойти со мной и получив предсказуемый отказ, пошла сама.

От волнения под коленками разливалась приятная слабость, словно я не прогуляться собралась, а сбежала на тайное свидание... Вспомнилось вдруг, как я уезжала отсюда пятнадцать  с половиной лет назад, думая, что путь мой лежит в Москву, и даже не представляя, куда он заведёт на самом деле. Господи, полжизни с тех пор пролетело — как один день!

В задумчивости, не с первого раза услышала, что меня окликнули:

— ...Госпожа Трайбер!

Обернулась, и сердце отчаянно заколотилось. Лёшка! Он широко и искренне улыбался в свою дурацкую бороду и бодро шёл ко мне от стойки администратора.

— Госпожа Тра-а-айбер. — Славно пробуя сочетание на вкус, с заметной иронией протянул он. — Хмм... Непривычно, если честно. Меня, между прочим, даже пускать к тебе не хотели, мол, иностранная гражданка и всё такое.

Я не удержалась и тоже расплылась в улыбке. В какой-то дурацкой, бескрайней улыбке, от которой казалось — рот порвётся, и даже через силу не могла заставить себя сохранять серьёзность.

— Ну, вообще-то — фрау!

— Вот! Я им тоже говорю, что вообще-то, фрау. А они не верят... — Остановились на расстоянии вытянутой руки, с жадностью всматриваясь в лица друг друга, глупо теряясь от волнения, но в то же время, решаясь на второй дубль долгожданной встречи. — Привет, Люд. Я, если честно, до сих пор слегка в шоке. Блин... Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть! Просто... Нет слов!

— И я...

Не уверена, что он это расслышал. Просто всхлипнула, позволяя ему смять меня в объятиях. Отдаваясь их тесной силе, обмирая от тепла его дыхания на своём виске. Как же отчаянно мне, оказывается, было это нужно! Как сильно не хватало возможности и самой повиснуть на его шее, и бормотать какую-то глупую, ничего не значащую ерунду, вроде «Сколько лет, сколько зим»... И это было не то, что с Максом, хотя и того я была рада видеть просто до безумия! Нет, с Лёшкой всё было иначе — интимнее, что ли. Как будто он и был моим родным городом, к которому я вернулась, и на свидание к которому спешила. И если совсем уж честно, то и отлепилась я от него с трудом, понимая, что обниматься дольше уже просто неприлично.

— Как хорошо, что ты зашёл, Лёш! А я как раз решила прогуляться немного, пойдём вместе?

Вышли из гостиницы, неспешно побрели вдоль дороги.

— Как ты вообще? Как дела, чего нового?

Кто это спросил? Точно и не скажешь. Да и не важно. Потому что за чередой невнятных ответов, типа: «Да нормально всё. Как у всех. Потихоньку. Семья, работа...» — тут же последовал практически такой же вопрос:

— Ну а ты как? У тебя чего нового?

И практически такой же невнятный ответ:

— Да тоже всё потихоньку. В штатном режиме... Как у всех...

Ведь это только кажется, что самые долгожданные встречи всегда болтливые. На самом же деле они полны того особенного трепета, от которого перехватывает в горле. Вот и мы первые минут десять просто шли рядом, иногда случайно соприкасаясь плечами, и молчали. И это было идеально!

Бывают моменты, когда слова — всего лишь шум, за которым не успеваешь услышать самое главное и почувствовать самое тонкое. А я сейчас не просто слышала и чувствовала — я захлёбывалась ощущениями! Понимала, что всё ещё глупо улыбаюсь и ничего не могла с этим сделать, да и не хотела. Я была счастлива, вот и всё. Потому что только сейчас вернулась на родину по-настоящему.

Но конечно, постепенно разговор завязался. Всё как полагается — сначала о погоде, потом на сопричастные ей темы. Потом Лёшка взял на себя роль экскурсовода, рассказывал о том, что нового в городе.

— Возле Привокзальной площади парк раньше был, его ещё разворотили потом, — вспомнила я. — Там что сейчас?

— Церковь строят.