Верность сестер Митфорд

Мы выходим на каменную террасу, с которой открывается вид на живописную деревню, где есть паб «Лебедь» и больше нет ничего. Муля и Пуля сидят по разные стороны длинного кованого стола, словно на официальном приеме, а Том, Декка, Дебо, Памела и Дерек расположились на стульях посредине. Том замечает нас первым, тушит сигарету о балюстраду и вскакивает, чтобы поздороваться.

Протягивая руку Питеру, Том говорит: — Как дела, старина?

— Кажется, получше, чем в нашу последнюю встречу, — отвечает Питер, намекая на свое жалкое состояние на приеме у Бивербруков.

— Не переживай, приятель! — Том крепко обнимает меня. — Не сегодня, когда благодаря тебе моя сестра так прелестно улыбается.

Я посмеиваюсь, признательная Тому за эти слова. Нечасто мне в этом кругу делают комплименты. Никто больше не встает, поэтому я обхожу стол, целуя каждого по очереди в щеку.

— Где Диана? А Юнити? Я думала, после Мюнхена она поехала сюда.

— Скорее, была отозвана сюда из Мюнхена, — бормочет себе под нос Декка.

— И так быстро уехала? — уточняю я. — И этого хватило, — фыркает Памела.

Негромкие комментарии сестер все же не ускользнули от внимания Мули, и она награждает их испепеляющим взглядом.

— Что? — спрашивает Декка с вызовом, в последнее время она все чаще себе такое позволяет. Она далеко не тихоня. — Или мы собираемся притворяться, будто вы с Пулей не настаивали на ее возвращении домой, когда ее выходки заполонили первые полосы газет? И что как только она здесь оказалась, вы дождаться не могли, чтобы она убралась обратно?

Пуля кряхтит, а Муля меняет тему: — Нэнси, Питер, может по коктейлю?

Я оглядываюсь на мужа, гадая, не придет ли сейчас конец его похвальной выдержке.

— Я бы предпочел лимонад, — к моему огромному облегчению, говорит он.

— И я тоже. Не помешает освежиться.

Я хочу расспросить о Диане, не ответившей ни на одно мое письмо. Сильнее всего я надеялась сегодня помириться с сестрой, я скучала по ней.

— Я думала, Диана тоже будет здесь с Джонатаном и Десмондом… — И тут мне в голову приходит ужасная мысль. — Она же выписалась из больницы?

Декка и Дебо хихикают, и Декка спрашивает: — Ты разве не знаешь? — О чем?

— Пуля помог ей сбежать из больницы Святого Георгия через неделю после аварии, — говорит Дебо, довольная тем, что в кои-то веки в курсе сплетен.

— Мне казалось, она должна пробыть там больше месяца. — Я в замешательстве. Я задержала наш с Питером отъезд на Адриатику, чтобы дождаться результатов ее второй операции, и только когда доктор заверил, что она идет на поправку, позволила себе уехать.

— Должна была, — хмыкает Дебо. — Но не смогла вынести разлуки с Мосли. Он с детьми уехал в Италию через несколько дней после аварии.

— Так и было, — вмешивается Декка. Видимо, подошла ее очередь сообщать скандальные новости. — Так что Пуля вытащил ее из больницы, помог сесть на поезд до Неаполя, а оттуда она полетела на виллу к Мосли.

— Одна?

— Да, с забинтованным лицом, — встревает Дебо, не желая оставаться в стороне. Я обращаю внимание, что Памела помалкивает: наверное, ей не хочется, чтобы Дерек видел нашу семью с этой стороны. Она просила нас, чтобы в его присутствии мы называли ее исключительно «Памела» и никогда «Женщина».

Я поражена. Даже для Дианы, даже при ее абсолютной преданности Мосли, это слишком безрассудно. И опасно. Но еще сильнее я ошеломлена тем, что отец помог ей. Я оглядываюсь на него, вспоминая, как мы в детстве ходили на цыпочках, лишь бы не разбудить в нем «зверя», и лишь когда нам становилось нестерпимо скучно, мы набирались храбрости и устраивали соревнования проделок, чтобы посмотреть, чья станет последней каплей и доведет его до белого каления. Юнити обычно проигрывала. Но сейчас его лицо привычно бесстрастно, он невозмутимо отрезает ветчину. Как, черт возьми, он согласился на этот опрометчивый план? Я бы спросила, но опасаюсь «разбудить зверя» прямо сейчас.

— Может, поедим? — спрашивает Муля, словно не происходит ничего необычного.

За едой нас с Питером засыпают вопросами о Венеции и Адриатике, и я жду, пока подадут восхитительный десерт — «итонскую мешанину» с клубникой, чтобы вернуться к разговору о Юнити.

— Как же прошел визит Юнити?

За столом воцаряется тишина. Что, во имя всего святого, случилось, пока нас не было? Еще никогда Митфорды не обедали в тишине.

— Что случилось? — настаиваю я. — Ничего, — бормочет Муля.

Даже Декка и Дебо опускают глаза и поджимают губы. Наконец Пуля решается:

— Ну, она решила попрактиковаться в стрельбе из пистолета во время церковного праздника.

— Простите?

Я ослышалась? Не мог же он сказать, что Юнити начала палить из настоящего пистолета во время ежегодной летней ярмарки в Сент-Освальде, любимого мероприятия, на котором местные дамы устраивают лотереи и соревнуются, у кого лучшие розы и бисквиты, дети бросают кольца и состязаются, а мужчины потягивают эль. Должно быть, он про какую-то игру, которую устроили прихожанки церкви.