Вернуться к себе (СИ)

Все время, пока жарилось мясо, пока настаивались травы для квениласа, пока в печке подрумянивались почти готовые пирожки, Лехтэ, включив свое обаяние, пыталась завести Атаринкэ. Лукавые взгляды, случайные касания — все шло в дело. Прижималась к мужу будто бы случайно бедром или грудью, и тут же снова отвлекалась на приготовление пищи. Конечно, его провокационные действия тоже имели успех, но это не значит, что она его не заставит думать о том же!

*

Ужинали они недолго, но тоже весьма продуктивно — Тэльмэ приняла его игру.

Несмотря на соответствующее настроение, тревожные мысли нет-нет, да проникали в голову Искусника. Он не сомневался, что прав, что пора уже ему нанести визит и тряхнуть Сторожа Фэар… о провале и его последствиях, однако, старался не думать.

«Ох, какая же ты…», — не додумал мысль Атаринке, когда заметил, как Лехтэ старательно вылизывает ложку.

Нарочито медленно встав, Курво потянулся, почти что зевнул и проходя мимо жены сообщил:

— Пойду, почитаю что-нибудь перед сном.

Наклонился к любимой и поцеловал ее плечико.

— Или не стоит? Может, сразу в спальню, что скажешь?

В общем-то ответ Лехтэ ничего бы не изменил — они могли остаться хоть на кухне, с тем же результатом. Некоторое время назад Атаринкэ предложил ей вернуться в их дом — вскоре они перебрались туда и постепенно восстановили его и сделали вновь уютным и родным.

Лехтэ встала и сделала вид, что уходит. Искусник попытался перехватить супругу за руку, но «случайно» ему попались завязки платья.

— Ох, как неловко, прости, — тут же отреагировал он и удержал платье от частичного падения, прижав его рукой к груди Тэльмэ.

— Сейчас, я все исправлю, сейчас, — шептал ей на ушко Атаринкэ, не забывая оглаживать, пока сквозь ткань. Однако непослушное платье все же соскользнуло вниз, несильно, как раз в тот момент, когда Курво затянул шнуровку, качественно затянул.

— Готово, — радостно сообщил он жене, разворачивая лицом к себе. Оглядел — идеально, туго затянутый лиф четко под грудью.

— Ты прекрасна, — вновь шепнул ей и потянул за собой к ковру у камина, не забыв кинуть на него несколько подушек.

Остановившись, вновь зашел со спины, прижимая к себе и накрывая ладонями грудь Лехтэ. Он целовал ее шею, ушки, плечи, а потом, развернув к себе лицом, добрался и до более лакомых мест. Заставляя любимую терять связь с реальностью, он уложил ее на ковер, точнее на подушки.

Его туника уже была снята, руки жены тянулись к ремню, но он и не пытался избавить ее от платья — оно сейчас сидело идеально.

*

В спальне или прямо здесь — да какая в сущности разница? Дыхание Лехтэ сбивалось, а мысли путались. Ощущения, эмоции были остры, как никогда. Она потянулась к пряжке на ремне Атаринкэ и наконец расстегнула. Вскоре и сами штаны были отброшены в сторону. Вот, теперь идеально. Теперь ей ничто не мешает. Она потянулась к любимому и принялась ласкать. Руками, губами, языком, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Старательно вспоминая все точки, о которых когда-либо знала, добиваясь, чтобы с губ мужа с каждым разом срывались все более громкие стоны.

Огонь в камине потрескивал, создавая уют и разгоняя по углам тени.

Собственное роа уже изнывало от нетерпения. Лехтэ откинулась на подушки и протянула руки, привлекая к себе Атаринкэ.

*

— Какая ж ты нетерпеливая, — промурлыкал Искусник, горячо выдыхая ей в шею. Он продолжал целовать ключицы, наслаждаясь в это же время ласками Лехтэ, которая уже настойчиво намекала, что желает большего. Атаринкэ чуть приподнялся и оглядел жену — раскрасневшаяся, с припухшими от поцелуев губами, с притягивающей взгляд грудью… как выяснилось мгновеньем позже, притягивался не только взгляд, но и губы. В это же время его рука скользнула под платье, поднялась по бедру вверх, чуть отвела его в сторону. Пальцы слегка коснулись, а губы сжались на груди Тэльмэ. Она вскрикнула и подалась на встречу. Несмотря на собственный дискомфорт, Курво продолжал дразнить Лехтэ, целуя, покусывая, проникая пальцами. Не выдержав одного нестерпимо-сладкого касания, она закричала и судорога прошла по ее телу.

Дав жене прийти в себя, Атаринкэ закинул ее ноги на плечи, заполняя любимую собой.

Вечер плавно перетек в ночь, огонь в камине горел не ярко, но еще грел. Измученная, но безмерно счастливая Тэльмэ заснула, как была — в так и не снятом платье, на подушках и на этот раз лицом вниз. Немного отдохнув, Искусник бережно взял любимую на руки и отнес в спальню, где осторожно распустил шнуровку, снял платье и укрыл жену одеялом. За своей одеждой он не стал возвращаться — с утра быстрее покинет спальню. Атаринкэ устроился рядом, обнимая чуть шевельнувшуюся во сне Лехтэ, такую хрупкую, такую беззащитно-уютную, которую так хочется защитить ото всех, от всего… так непохожую на ту, что стонала на ковре у камина, разметав свои роскошные волосы по подушкам, чей крик не раз оглашал их дом, сообщая мужу об очередной победе.

Искусник не забыл дать себе установку проснуться за два часа до рассвета, хотя спать ему оставалось совсем немного.