Вернуться к себе (СИ)

— Никто не собирался отпускать Тьелпэ, Тэльмэ, никто. Намо отказал мне в просьбе, и тогда я влетел Мандос сам, добровольно, звал сына, пока меня не остановили Ниэнна и Вайрэ. По какой причине Ткачиха решила помочь, я не знаю, но она обещала, что наш сын возродится, и сдержала свое слово. Я видел, как он вышел за Врата. Как ты понимаешь, не думаю, что ему стоило б увидеть меня сразу же… Возрождение — это нелегко, поверь. Хотя и радостно.

Босые ноги Атаринкэ давно замерзли. Он поджал их под себя и придвинулся ближе к жене под покрывалом. Курво видел, что Лехтэ очень устала, что нашедшие выход эмоции позволили ей наконец расслабится и почти задремать. Почти — потому что осознание того, что ее единственный сын жив, что он где-то рядом, пробуждало сильнейшие эмоции и побуждало к действиям.

*

— Да у тебя ноги совсем холодные! — встрепенулась Лехтэ. — Ты что, весь день босиком проходил? Или по дороге где сапоги потерял? Хочешь, заварю тебе горячий квенилас? Или…

Тут ее осенила идея. Протянув руки, она принялась растирать Атаринкэ ноги. Мысли то и дело возвращались к возрождению сына. Кажется, она только теперь начинала осознавать этот факт. В груди теснилась радость. И даже если она его никогда не увидит, то будет знать, что он живой. Не так уж и мало, если разобраться.

— Прости, что тебе пришлось выслушать этот поток бессмыслицы, — повинилась она перед Атаринкэ, имея в виду свои недавние откровения.

Она продолжала растирать ему ноги, и те постепенно начинали теплеть.

— Может, тебе все же принести чего-нибудь горячего? — спросила она, переключаясь со ступней на пальцы.

*

Атаринкэ лишь покачал головой в ответ на вопрос Лехтэ. Ему становилось теплее от заботы любимой, от осознания, что и ей стало легче.

Он рассказал Тэльмэ еще раз о том, что действительно видел их сына, что оставил ему одежду и сапоги. На ее искреннее удивление, лишь посмеялся, что она решила, будто валар заботит, что наденут возрожденные: тело выдали, фэа с ним связали — все, свободны.

К концу своего рассказа Курво понял, что на сегодня дел хватит, они оба устали, каждый по-своему, но одинаково сильно. Мысль о том, что надо встать и дойти до спальни Искуснику не понравилась. Расположив диванные подушки поудобнее, он прилег на бок и потянул за собой Тэльмэ, укрывая их обоих.

— Спи, мелиссэ, теперь все точно будет хорошо.

========== Глава 4 ==========

Проснулась Лехтэ, когда Анар еще только-только показался над горизонтом, позолотив темные кровли и резче очертив листву на деревьях. Она лежала, уютно устроившись в объятиях Атаринкэ и думала, изменится ли в их жизни что-нибудь теперь, когда сын возродился? И нужно ли ей самой, Лехтэ, что-то предпринимать? Вопросы, ответов на которые она пока не знала, а действовать наугад опасалась. Наверно, пока стоит повременить.

Хотя нет, пока стоило встать и заняться завтраком — вчера по ее вине они оба легли спать голодными. Осторожно, чтобы не разбудить любимого, она встала и прошла на кухню. Растопила очаг, поставила кипятиться воду для квениласа и занялась завтраком. Сварила кашу, поджарила хлебцы, положила на блюдо свежих, ароматных фруктов, доставленных как раз вчера вечером, и большой кусок сыра, тоже свежего. Поставила все это на поднос и отнесла в ту комнату, где они вчера ночевали. Усевшись в кресло, она принялась рассматривать спящего мужа, а заодно размышлять, отчего так интересно получается — когда дело дошло до возрождения сына, она ни на что толком не может решиться. С возвращением Атаринкэ были, конечно, свои сложности, однако сомнений подобного рода не было и в помине.

*

Сутки назад. Мандос

Тьелперинквар не вел счет ни дням, ни эпохам — серое однообразие Мандоса не позволяло ощущать течение времени. Уныло пройдясь по своей каморке, Келебримбор стал вспоминать Аман, тот, который был озарен светом Древ, тот, в котором рядом были мама и отец, дяди, дедушка. Он пытался вспомнить родные лица — безрезультатно, только липкий туман. Странно, он четко представлял себе мастеров Эрегиона, эльдар Нарготронда, Лориэна…

Тьелпэ предпринял еще одну попытку вспомнить семью. Кажется, ему удалось — ему показалось, что его зовет отец, настойчиво и даже немного отчаянно. Решив, что это уже неплохой результат и что память его все же при нем, сын Искусника вновь принялся шагать и шагать, стараясь ни о чем не думать.

Появление незнакомого майя его удивило, но проследовал он за ним даже охотно — однообразие убивало фэа. Впервые с ним заговорила Вайрэ, начав с простого и понятного вопроса, желает ли тот возродиться. Утвердительный ответ чуть было сразу не прозвучал в мрачном зале, однако Тьелпэринквар удержался и спросил:

— На каких условиях?

Невидимая им до этого момента Ниэнна разрыдалась.

— Просто вновь обрести тело. Свое, — промолвила Ткачиха, глядя в самую суть его фэа.

— Да, — четко, однозначно и абсолютно спокойно произнес Келебримбор.

— Да будет так, — с неохотой ответил молчавший Намо.

Последнее, что помнил Тьелпэ, была очаровательная улыбка Вайрэ. Безусловно, адресованная своему супругу.