Вероятно, Алекс

– Но давай вернемся к тебе, – продолжает он, – у тебя есть гнусная привычка держать все в себе. Не думай, я не предлагаю тебе превратиться в Грейс, ты нравишься мне такой, как есть. Но чтобы между нами все было в порядке, ты должна все рассказывать и верить мне…

– Я тебе и так верю.

Эй, мы разве только что не занимались сексом?

– …а я тебе, – доводит он свою мысль до логического завершения.

Я пытаюсь с ним спорить, но при этом недоумеваю, что он вообще об этом заговорил.

Он упирается в мою щеку подбородком, вынуждая посмотреть на него, и тихо произносит у самых моих губ:

– Выслушай меня, хорошо? Что между нами происходит? Лучшее, что когда-либо было в моей жизни. И я не хочу, чтобы это заканчивалось. Иногда ты кажешься мне мимолетным видением, будто туман над океаном: мне вдруг представляется, что ты, явившись сюда в начале лета, в один прекрасный день уедешь обратно к матери и солнце для меня закатится раз и навсегда. Это меня жутко пугает. И о себе я все рассказываю только в надежде на то, что с грузом сведений обо мне тебе меньше захочется куда-то бежать.

У меня сжимается сердце. Я прижимаюсь к нему бровью:

– Ловкач-Пройдоха.

– Что?

– Это я. По крайней мере, была им раньше.

В мои мысли закрадываются воспоминания о том дне на пляже, когда я так обидела Грейс. Нет, мне обязательно нужно стать лучше.

– Я стараюсь, Портер. В самом деле стараюсь, верь мне.

– Это все, о чем я тебя прошу. – Он отстраняется, смотрит на меня, слегка улыбается, разжимает пальцы и опять показывает акулий зуб: – Ну так как… возьмешь его? Но имей в виду, это может породить слухи.

Я с ухмылкой хватаю его и говорю:

– А может, все скажут, что ты безраздельно принадлежишь мне?

– Я все это время безраздельно принадлежал тебе, Бейли. Просто ждал, когда ты примешь решение.

Вечером, когда Портер отвозит меня домой, я слишком блаженствую, чтобы терпеть рядом чье-то присутствие, и в первую очередь папино. Поэтому надеваю леопардовый шарф и очки, сажусь на Крошку и отправляюсь прокатиться по окрестностям.

А когда въезжаю на холм в конце улицы, отпускаю руль, вздымаю вверх руки и кричу секвойям:

– Я люблю!

Глава двадцать четвертая

«Не обращайте внимания на того человека за шторой».

Фрэнк Морган, «Волшебник страны Оз» (1939)

Папа явно не повар, но скрывающийся в его душе бухгалтер вполне способен следовать кулинарному рецепту, как никто другой. Тем не менее на пару с ним мы все же умудрились напрочь испортить курицу, которая после двух часов жарки так и осталась сырой. И только потом поняли, что у нас что-то не то с духовкой. Курицу выбросили, отдав ей последние почести над мусорным ведром – упокойся с миром, – потом позвонили и заказали на дом пиццу. И хотя нас самих постигшая неудача расстроила, наши гости – Ванда, Грейс и Портер – против этого не возражали.

После свидания на нудистском пляже прошла неделя, я впервые пригласила Портера к себе и поэтому здорово нервничаю, хотя и не могу толком сказать почему. Может, всему причиной то, что сама я была у него в гостях несколько раз, дома у них очень уютно, и мне страшно, что у нас окажется далеко не так хорошо. Он уже как-то отпустил шуточку по поводу близкого знакомства папы с полицейским, поэтому надо держать уши востро. Хотя сама я и не воспринимаю Ванду таким уж грозным авторитетом, чувства Портера в этом плане вполне объяснимы. Но мне все равно хочется встать на ее защиту, сделать так, чтобы они с папой ему понравились, и от этого пребываю в состоянии стресса.

Но когда привозят пиццу и Портер бегло просматривает папину коллекцию дисков, все вроде бы идет на лад. Оказывается, им одинаково нравятся научно-фантастические фильмы.

Парень даже не догадывается, сколь огромную ошибку только что совершил, ведь отец приходит в совершеннейшее возбуждение и заводит с ним ученый разговор: «Ты смотрел вот эту жемчужину о космических пиратах, снятую в 1977 году? Что скажешь о забытом шедевре 1982 года, который хранится у меня вот здесь?» Если они возьмутся обсуждать «Звездные войны», мне придется вмешаться и прекратить этот балаган.

Пока они беседуют, я не могу оторвать от Портера глаз. Мне кажется, что я одновременно плыву и тону. Когда он бросает в мою сторону мимолетный взгляд, меня переполняет счастье. Интересно, он чувствует то же, что и я? Неужели между нами действительно существует неразрывная связь?

Подобные мысли будоражат и пугают, словно вся моя прошлая жизнь представляла собой череду второсортных мыльных опер, а теперь мы оказались на съемочной площадке «Гражданина Кейна».

– Боже мой, ты же по уши в него втюрилась, – шепчет на ухо Грейс, – должно быть, здорово, да?