Вероятно, Алекс

Пока мы стоим через дорогу от него, Портер пристегивает ключи к кожаному ремешку у себя на поясе. Потом внимательно изучает на моем лице бессмысленное выражение, которое я тут же пытаюсь скрыть.

– Я понимаю, это может показаться странным. Ты, вероятно, думаешь примерно так: Какого черта он меня сюда притащил, если мы и так с утра до вечера работаем в музее?

– Ничего я не думаю (разве что самую малость), мне всегда нравились музеи.

А вот это уже чистая правда.

– Тем утром, на фуникулере, ты сказала, что в будущем хотела бы работать в настоящем музее, – тихо произносит он, засовывая в карманы руки.

Я киваю, вдруг страшно смущаясь, что так много тогда ему рассказала, хотя меня и растрогал тот факт, что Портер ничего не забыл.

– Так или иначе, в программу сегодняшнего свидания это не входит. Нас ждут.

– Ждут… – в растерянности повторяю я.

– Пойдем.

Снаружи здание кажется совсем небольшим, и, когда мы направляемся мимо каменного кита к двери и Портер платит немного денег за вход, что здесь совсем не обязательно, уловка Доктора Кто не срабатывает и внутри тоже оказывается совсем не просторно. Зато в этом музее, залитом ярким светом, есть два яруса. Он битком набит экспонатами, хранящимися в стеклянных ящичках: чучелами животных и птиц, засушенными растениями, камнями и другими артефактами, собранными в Центральной Калифорнии. И хотя естественная история совсем не мой конек, здесь царит атмосфера старого школьного музея, на фоне которой в нее просто нельзя не влюбиться.

Да, в этих залах есть в чем покопаться.

– В детстве родители часто нас с Ланой сюда возили, – говорит Портер, когда мы проходим в главный зал и останавливаемся перед бурым медведем восьми футов ростом, который стоит на втором ярусе.

– Фантастика, – говорю я, вытягивая шею, чтобы заглянуть медведю в глаза; потом вдруг понимаю, как отвратительно звучат мои слова, и тут же добавляю: – Освещение просто удивительное.

Портеру явно приятно.

– В отличие от нашего «Погреба» здесь все настоящее. И экскурсоводы отличные, прекрасно знают свое дело… – Он бросает взгляд на свои часы сёрфера: – Мы приехали немного раньше, поэтому полчаса придется подождать. Этого вполне достаточно, чтобы бегло осмотреть всю экспозицию, если ты, конечно, не против.

– И кто же нас ждет через полчаса? – спрашиваю я.

– Скоро увидишь.

Он заводит свои буйные вихры за уши, его лицо принимает хитрое, возбужденное выражение, и на какое-то мгновение в моей душе поселяется паника – я боюсь оказаться в ситуации из категории тех, которые так обожает Джим Керри, когда королеву бала напрочь выводит из строя ведро вылитой на ее голову свинячьей крови. Я уже намереваюсь спросить его об этом напрямую, чтобы все окончательно прояснить, но Портер перебивает течение моих мыслей, навеянных фильмами ужасов:

– Нет никакого смысла терять попусту время в ожидании, когда вокруг можно так много всего посмотреть. Например, здесь есть огромный осьминог, подаренный Эдом Рикеттсом, известным как Док, и плавающий в формалине зрачок кита, – произносит он с энтузиазмом человека, только что выигравшего два билета на премьерный показ очередного блокбастера кинокомпании «Марвел».

– Хорошо, тогда пойдем.

Я все еще нервничаю, не понимая, какая нам предстоит встреча, но в то же время страстно желаю осмотреть музей, поэтому следую за ним.

Витрина за витриной, он проводит меня мимо длинных рядов бабочек, моллюсков и ископаемых останков. В пристройке с тыльной части оборудован сад, в котором выставлено великое множество чучел птиц – калифорнийских кондоров, между прочим! Когда же Портер наконец подводит меня к зрачку кита, мне кажется, что эта штуковина будет преследовать меня до конца жизни. Особенно после того как я наклоняюсь ниже, чтобы внимательнее его рассмотреть, а он тычет меня в бок. Я так громко взвизгиваю, что даже пугаю стайку ребятишек. Он не может удержаться от хохота. Опасаясь, что нас отсюда вот-вот вышвырнут, я несколько раз слегка толкаю его кулаком в плечо, приводя детей в еще большее смятение.

– Тихони всегда ведут себя агрессивнее всех, – говорит он парнишке, глядящему на него широко распахнутыми глазами, пока я пытаюсь его увести.

– Ты – угроза обществу, – шепчу я.

– А ты выбираешь себе самых скверных парней. Все, нам пора.

Мы проходим обратно мимо витрин к магазинчику сувениров и встречаем там веселую девушку-секьюрити, мисс Тиш.

– Вы похожи на отца, – говорит она, сердечно пожимая Портеру руку.

Боже мой, неужели в Калифорнии все без исключения знают семейство Росов? Да при этом еще поголовно придерживаются благоприятного для них мнения? Это же смешно. Потом мне вдруг приходит в голову, что мисс Тиш работает в музее охранником… таким же, как Портер. Может, у них есть какая-то тайная сеть секьюрити, о которой мне ничего не известно?

Портер представляет меня и говорит: