Вероятно, Алекс

– Владей, тебе говорят. Если твой отец поставит мне засос и на работе меня начнут по этому поводу доставать, я буду знать, на кого ссылаться. Очки, кстати, выбирала я.

Я с тяжелым вздохом цепляю их на нос. Стекла огромные и темные, очки совершенно новые, но выполнены в роскошном стиле итальянского ретро.

– Фантастика, спасибо вам. За шарф я вас обоих ненавижу, что не мешает ему быть просто классным. Пап, не смотри на мою шею, новых засосов там нет.

Перед этим я сама ее внимательно оглядела, желая убедиться до конца.

Когда они вкратце рассказывают мне, как провели день на берегу залива Сан-Франциско, я сажусь на Крошку и мчусь обратно в «Погреб». Зная, что Портер работает в мою смену, выписываю виражи и лечу вперед, словно воздушный змей, чтобы быстрее его увидеть. Мне не терпится узнать, как он себя чувствует после минувшей ночи – так же хорошо, как и я, или все же нет? Кроме того, мне очень хочется повидать Грейс и рассказать, как классно у нас все вышло. Но на этот раз не надо будет вдаваться в подробности. Некоторые события в жизни носят слишком личный характер, и то, что произошло в комнате 1001, должно там и остаться.

Однако, паркуя Крошку на обычном месте, я вижу, что Портер стоит рядом со своим фургоном, что очень странно.

Обычно он скрывается в здании задолго до моего приезда. Но дело не только в этом. Наверняка что-то случилось: он стоит обхватив руками голову.

Я торможу, спрыгиваю со скутера и подбегаю к нему. Он меня словно не узнает. Когда я отнимаю от его лица руки, по его щекам катятся слезы.

– Что произошло? – спрашиваю я.

Его хриплый голос едва можно разобрать.

– Пенгборн.

– Что с ним? – спрашиваю, я и у меня внутри все сжимается.

– Утром он не явился на работу, – отвечает Портер. – Это произошло ночью у него дома. Мы ничего не смогли сделать. Он соврал мне по поводу рака. На этот раз у него была опухоль не толстой кишки, а поджелудочной железы.

– Что ты такое говоришь? Я не понимаю! Меня начинает трясти.

– Он умер, Бейли. Пенгборна больше нет.

Портер судорожно вздыхает, обнимает меня, опять плачет, уже вместе со мной, потом успокаивается и как-то обмякает.

Похороны состоятся через четыре дня. По всей видимости, на них придет половина Коронадо Ков, что меня совсем не удивляет. Пенгборн был самым милым человеком во всем этом городке.

Первые два дня я разваливаюсь на запчасти. Мысль о том, что, пока мы с Портером занимались тем, чем занимались, Пенгборн умирал у себя дома, давит на меня тяжким грузом. Портер сказал правду: сделать действительно ничего было нельзя. Опухоль у Пенгборна зашла далеко. На похоронах его младшая сестра сказала нам с Грейс, что врач отвел ему от нескольких дней до пары недель. А потом добавила, что некоторые люди на такой стадии болезни умирают в ту же неделю, когда им ставят этот диагноз. Не зная, когда это случится, старик продолжал жить своей обычной жизнью.

– В этом отношении он был на редкость упрям, – говорит она женственным голосом, странно похожим на его.

Они с мужем живут на побережье, в паре часов езды на юг, в небольшом городке Биг-Сур. Я с облегчением узнаю, что Дэйзи, собаку Пенгборна, она взяла к себе.

Мы выходим из церкви и едем на кладбище. Поскольку Грейс у могилы нет, я стою вместе с папой и Вандой. Народу действительно много. Под конец звучит песня «Мы с Джулио на школьном дворе», которая у Пенгборна, оказывается, была любимой. От этого меня опять одолевают тоска и слабость, я хлюпаю носом у папы на плече. В этот момент появляется семейство Росов – все четверо.

Это хорошо.

Я слишком устала, чтобы и дальше держать все в тайне, тем более что воспринимаю ту ночь как пятно, порочащее память Пенгборна. Поэтому я забываю об осторожности, обнимаю Портера и приникаю к его груди.

Совсем не как друг.

Он на мгновение застывает в нерешительности, потом с силой прижимает меня к себе и держит так несколько дольше, чем позволяют рамки приличий, но мне на это наплевать. А перед тем, как отпустить, шепчет на ухо:

– Ты уверена?

– Самое время, – тихо произношу я в ответ.

Когда я от него отстраняюсь, миссис Рос тоже на секунду меня обнимает – у нее в волосах над ухом сегодня заткнут свежий, благоухающий цветок, щекочущий мою щеку, – а мистер Рос, к моему изумлению, кладет на шею ладонь и слегка сжимает ее, желая ободрить, от чего мне опять хочется плакать. Только после этого я поднимаю глаза на папу и по его озадаченному виду понимаю, что он усиленно пытается сообразить, откуда я знаю это семейство. Вот его взгляд скользит по руке мистера Роса, и до него наконец доходит.

– Пап, это мистер и миссис Рос, это Портер, а это его сестра Лана.