Вещь

«Дурочка думает, что кого-то волнует то, с кем она спит. Нет, принцесса, здесь это совершенно не важно. Ты изменила нам по-другому. Ты проникла в мир вещей, как разведчик во вражеский лагерь. Мы тебе открыли кованые ворота и постелили красную дорожку. Мы ценили и любили тебя, как свою кровинушку, ты была лучшая. Маратику и не снилась та сила, что ты имела над нами. Ты могла бы стать нашей королевой, сменить, наконец, меня на этом посту. Но ты вдруг ни с того ни с сего объявила нам войну. Как это понимать, Несси, дорогая? У тебя было все на свете, все в мире. Все, что только можно желать. И вместо благодарности ты начинаешь уничтожать нас. За что? За нашу любовь к тебе? Вот сейчас ты, негодница, снова вмешалась и испортила акт белонгирования. Более того, ты испортила нашу репутацию. Что теперь скажут наши респектабельные клиенты? Эту выставку мы можем проводить только раз в несколько лет, потому что, скажу тебе, не так просто найти клиентов, жаждущих совершить переход. Это огромный труд, большая работа, деточка. Нужно, чтобы человек смотрел на вещи так, словно они боги. Чтобы его сердце стало биться в унисон мотору автомобиля. И только в таком случае возможен полный переход. Ты любишь этого человека?»

Я видела, как Марат искоса взглянул на меня и потом снова уставился куда-то внутрь себя.

«Марат, что за цирк? Какого хрена ты притащил с собой бабку? Давай выйдем и поговорим один на один. Только помоги мне откачать Филонова, вызови врача. Прошу тебя, Марат. Не молчи же ты, черт возьми!»

Но он не слышал меня. Или делал вид, что не слышит. Зато бабка не на шутку разозлилась.

«Я тебя, идиотка, последний раз спрашиваю – ты любишь его? Сделаешь все, чтобы не отдать нам его душу?»

«Да».

«Поступишь в наше полное подчинение?»

«Да, обещаю. Только скорее. Он умирает, вы же видите».

Филонов опять посинел, его сердце почти не билось. Марат молча курил, глядя в окно на беснующуюся толпу. А старуха приблизилась ко мне и зашептала на ухо:

«Он всего лишь наполняет собой другой сосуд. Он мог бы стать кем-то большим, чем обычный человечишка, но ты ему помешала. Теперь это лузер, ничего хорошего у него в жизни не будет. Ни денег, ни славы. Да не переживай так, успеем. Дай мне руку».

Мерзкая старуха схватила меня за кисть и ткнула в безымянный палец чем-то острым. Это была хрустальная узорчатая трубка, которая заканчивалась на конце львиной мордой. По трубке побежала моя кровь.

– Вот так-то лучше, деточка. Теперь ты никуда от нас не денешься. Давай сюда сумку.

– Вы отпустите его?

– Слово королевы.

– Марат, сука. Да не молчи же ты!

Я стала дергаться, пытаясь очередной раз снять с себя ремень безопасности, но он намертво пригвоздил меня к сиденью.

– Сумку сюда. Или твой дружок сейчас подохнет. Не достанется ни вам, ни нам. Тут лучше не мешкать. Марат, займись этим.

Марат дернул у меня из рук сумку так, что чуть не вырвал руки. Я видела в боковое зеркало, как он с большим усилием приоткрыл заднюю дверь, потому что там до сих пор топтались эти зомби-покупатели. В небольшую щель он вытряхнул все содержимое моей сумки и быстро захлопнул дверь снова.

– Опасное дело, черт возьми, – зашептала бабка. – Когда я в свое время разбила зеркало, меня еле спасли.

И тут я увидела, как чей-то острый каблук наступил на хрупкое стекло, на мое старинное зеркальце. Раздался страшный грохот. Мне на минуту показалось, что рухнул потолок. А потом словно где-то далеко вдали раненое животное жалобно протрубило и скорбно затихло. Моя рука, которую когда-то отметил Захер, адски заныла. Я поняла, что совершила страшный грех.

– Одним рогатым меньше, – засмеялась бабка, гадко тряся своим носортом.

В тот же миг машина заскрипела металлическим скрежетом и заглохла. Двери открылись. Публика вокруг будто застыла на секунду, готовая обрушиться на нас и растерзать в одночасье. Я наклонилась вниз и стала подбирать и засовывать вещи обратно в сумку. Когда я взяла за ручку зеркало – его стекла тут же посыпались на пол. И тут женщина с собачкой, которая наступила каблуком на зеркало и разбила его, задергалась и закричала: «Уберите это, уберите. Помогите!» Вокруг началась невообразимая паника. Люди лезли к выходу, наступая на тела тех, кто упал в давке на пол. То тут, то там раздавались звуки хрустнувших костей.

– Хорошо, дети мои. Отпускайте этого парня на волю и пойдем, попьем чайку. Там все и обсудим. Марат, садись, дружок, за руль.