Весна сменяет зиму

Этим утром они никуда не торопились. В этом сгоревшем домике было так уютно и хорошо, что никуда не хотелось идти. Казалось, что здесь они в безопасности, под прикрытием толстых бревенчатых стен, а кругом опасность и страх. Но укрытие было только мнимым. Еда кончалась, медикаменты уже давно были истрачены, да и из оружия был лишь пистолет с парой десятков патронов. Как бы им не хотелось, нужно было идти в путь.

И вновь они шли, аккуратно, осторожно, словно мыши в кошачьем тылу. Благо провинция по которой они шли была разорена. Людей, практически, не возможно было встретить. Кругом лишь сгоревшие, обезлюженные посёлки, порой встречались отголоски старых боёв, в то время, когда котивы уверенно шли на запад. Чак усердно обыскивал каждую находку, будь то подбитый танк или обвалившийся окоп. Пару раз удача была к нему благосклонна и подкинула путникам несколько консервов, пару упаковок протеинового коктейля и одну полевую аптечку. Но истинное счастье Чак испытал, когда откапал в одном из блиндажей целый блок сигарет. Они были ещё в полиэтиленовой упаковке, и от того сохранились идеально. Китти долго наблюдала за его детской радостью, но от сигарет отказалась, ей больше не хотелось курить. Зато капитан долго дымил, выкурив три, одну за другой, после чего принялся дико кашлять, громко проклиная отнюдь не пагубную привычку, а качество муринских сигарет.

Спустя ещё пару дней пути по редким фавийским лесам, они вышли на просторную просеку. Под ногами зашуршали сухие листья травы, была уже глубокая осень. Ветер резко обдал их холодом, от чего оба закутались в тёплые, меховые куртки, что нашли в заброшенном доме лесника.

– Ты знаешь, что это за просека? – оглядывая жёлтую траву и могучие сосны, спросил Чак.

– Обычно в таких просеках располагаются ЛЭП. Но тут ничего.

– Посмотри туда.

Чак махнул рукой к низкорослому кустарнику, что остался уже без листьев, а лишь сверкал яркими, подмороженными первым холодом, ягодами. Китти не сразу разглядела массивный железобетонный столб полутора метров. Он валялся в сухой траве, краска на нём уже заметно выцвела и облупилась, но всё-же без труда можно было различить сине-красные полосы.

– Это же пограничный столб! – удивилась Китти. – Мы уже добрались до Гетерии!

– Ага. И если мне не изменяет память, Генгаг должен быть в каких-то десяти, двадцати километров к северу.

– Но здесь так тихо. Скорее всего его уже сдали фавийцам, – уже менее радостно сказала она.

– Это не исключено. Но в любом случае мы должны в него попасть. Если вдруг там мы найдём хоть какую-нибудь информацию о фронте, то нам станет заметно легче. К тому же не помешало бы завладеть моторной лодкой. На ней мы бы быстро добрались до Дарлии. Её медивы не должны ещё взять. Другого пути я пока не вижу.

– Чак, Генгаг город не маленький и там наверняка уже создана медивская администрация, что контролирует город. Там патрули и тому подобное. Может это плохая идея?

– Мы будем осторожны. Я обещаю. К тому же по внешнему виду мы теперь едва ли похожи на муринских солдат. Так, беженцы.

Они пошли дальше, ступая по хрустящей траве. Китти подошла к пограничному столбу и заметила на нём знакомые матерные слова, обильно оставленные тут проходящими несколько месяцев назад земляками. Пахло осенней свежестью, сухой травой и хвоей.

***

Генгаг был большим портовым городом у самой границы с Фавией, его глубокая гавань, что скрывала порт от штормов Гаилийского моря идеально подходила для контейнеровозов большого водоизмещения. Его богатству способствовали многочисленные заводы и фабрики, что располагались в провинции Руна, где активно добывались и перерабатывались руды. Полгода назад в результате дерзкого и грандиозного манёвра и десанта с моря, муринцы взяли его под полный контроль практически без боя и удерживали до подхода основных сил. Этот план лично разработал и осуществил хороший друг генерала Маута, амбициозный генерал Рувуль. С того времени здесь базировался большой контингент армии и флота.

Через пару дней Чак и Китти добрались к его пригороду, небольшому рабочему посёлку. Там они увидели то, что повергло обоих в шок. Пустоту, звенящую пустоту и разруху, ни людей, ни строений. Одни сплошные руины, выжженные дотла. Путники до вечера бродили по пустотам, в надежде найти хоть какое-то укрытие, но все было тщетно. Им так и не удалось найти ни одного целого дома. В эту ночь их приютил лишь подвал, что был укрыт под массивными бетонными плитами бывшего жилого дома. Было холодно и сыро, они не разводили огонь, боясь задохнуться в таком маленьком и тесном пространстве и обнявшись под одеялом из курток, проспали до утра.