Ветер на пороге

Над головой фарандолы, позади Прогиноскеса и Луизы Большой, стремительно пронеслась над горизонтом фигура мистера Дженкинса.

Мистер Дженкинс, стоявший рядом с Мег и Кальвином, содрогнулся.

Мевурах помрачнел:

– Эхтры взялись за дело!

Мышевидная фарандола даже ухом не повела:

– Мой кверкус – мое древо – не давал потомства уже целую сотню лет. По нашему счету, разумеется. Вот сколько времени мне потребуется, чтобы стать взрослым, – а ведь сейчас я всего лишь во второй фазе!

– Я вижу, ты нам все равно расскажешь о своей первой фазе, хотим мы этого или нет, – сказала Мег самым нелюбезным тоном. – Ну, валяй рассказывай!

Увидев Чарльза Уоллеса в его нынешнем состоянии, а вслед за этим еще одного эхтра – мистера Дженкинса, она поневоле осознала, что успешно пройденное первое испытание еще не означает, что все закончится хорошо.

Мышевидная креветка-фарандола в ответ только сильнее затрепетала усами.

– Еще вчера утром я был заточен в одиноком золотом плоде, созревающем на моем древе. В полдень плод лопнул и раскрылся, и вот я явился на свет. В стадии головастика я отправился в Метрон Аристон и претерпел метаморфозу, и вот я здесь, перед вами. Кстати, мое имя – Спорос, и мне очень не нравится, что вы обо мне думаете именами вроде «мышевидное», «креветка» или «тварюшка». Спорос, ясно? Когда я завершу эту фазу своего образования – если, конечно, я ее завершу – с одним из вас в качестве напарника, – я укоренюсь и начну Углубляться. Минует целая вечность, прежде чем я выпущу из своего слоевища маленький зеленый росток и начну превращаться в водяную листопадную спороносную плодоносящую хвойную фарандолу.

У Кальвина глаза на лоб полезли.

– Что за бред? Я изучал биологию. Такого просто не может быть. Ты не можешь существовать!

– И ты тоже! – надменно отпарировал Спорос. – Все действительно важное – невозможно. Мевурах, неужто мне действительно придется заниматься вместе с кем-то из этих земляшек?

Луиза Большая подняла голову над своими кольцами, взглянула на Спороса и сомкнула тяжелые веки.

– Такие речи не добавляют тебе популярности, Спорос, – заметил Мевурах.

– Ну, я же ведь не какой-нибудь землянин! Земляне только потому и важны, что в них обитают фарандолы. А фарандолам собственная популярность безразлична.

Мевурах отвернулся от Спороса с молчаливым упреком.

– Кальвин! Вы со Споросом будете работать вместе.

– Эх, не везет так не везет! – примерно это провибрировал Спорос, хотя Мег подумала, что это скорее следовало бы сказать Кальвину.

Мистер Дженкинс спросил:

– Мевурах, нельзя ли узнать…

– Да?

– Тот, другой, – я ведь только что видел еще одного своего двойника, не так ли?

– Боюсь, что да.

– Что это означает?

– Ничего хорошего.

– Понимаете, – добавил Прогиноскес, – мы ведь сейчас не в каком-то определенном месте. Мы находимся в Метроне Аристоне. То есть попросту в некой идее, которую Мевурах поместил где-то в солнечной системе Мондрион в галактике Веганюэль. И Дженкинс-эхтр на самом деле не должен был проникнуть сюда следом за нами. А это означает…

– Что? – осведомилась Мег.

– Да ничего хорошего, – ответил Прогиноскес вслед за Мевурахом.

Спорос вновь зашевелил усами:

– Ну и долго мы будем тут стоять и чесать языками? Когда же мы отправляемся?

– Очень скоро.

– Куда? – спросила Мег. По спине пробежал зловещий холодок.

– Далеко-далеко, Мег.

– А как же мама с папой… и Чарльз Уоллес… и близнецы… не можем же мы просто взять и отправиться неведомо куда, когда Чарльз Уоллес так болен, и…

– Именно поэтому мы и отправляемся в путь, Мег, – ответил ей Мевурах.

Спорос вновь издал несколько переливчатых звуков, и Мег истолковала это как:

– Вы что, не можете взять и связаться с домом, просто дотянуться друг до друга и поговорить, когда вам надо? – А потом с ужасом: – Господи, я просто не представляю, как настолько невежественные существа, как вы, трое землян, вообще можете с чем-то справиться! Вы хотите сказать, что вы там у себя на Земле никогда не общаетесь ни друг с другом, ни с другими планетами? Вы хотите сказать, ваша планета так и вращается в космосе одна-одинешенька? Вам там не одиноко? Ему не одиноко?

– Кому – ему?

– Ну, или ей. Вашей планете. Это же ужасное одиночество!

– Ну да, пожалуй, так оно и есть, – согласился Кальвин. – Но наша планета прекрасна!

– Ну что уж там, – сказал Спорос, – что есть, то есть. Я-то ведь родился только вчера и оттуда попал сразу в Метрон Аристон, к Мевураху. Я не знаю никаких других планет, кроме планет солнечной системы Мондриона, и они между собой непрерывно болтают. Пожалуй, даже чересчур много болтают, если хотите знать мое мнение.

– Вообще-то, не хотим, – попыталась вмешаться Мег, но Спорос звенел себе дальше:

– От души надеюсь, что я не родился в какой-нибудь ужасной митохондрии, живущей внутри какого-нибудь жалкого человечишки, обитающего на одинокой планете вроде вашей. Вы же все с одной планеты, да? Я так и думал. Ох ты ж! Я сразу понял, что от вас не будет никакого проку в том, чтобы помочь мне преодолеть мои испытания. Я лучше посмотрю, который сейчас час.

– А как ты определяешь время? – с любопытством поинтересовался Кальвин.