Ветер на пороге

Херувим отвел крыло, и Мег вложила руку в руку Мевураха. Ее собственная ладошка в его руке казалась совсем крошечной, такой же маленькой, как тогда, когда она была младше Чарльза Уоллеса и доверчиво хваталась за папину руку. Она смотрела снизу вверх в суровое черное лицо Мевураха, в непривычные янтарные глаза, которые временами сияли как будто бы холодным лунным светом, сейчас же светились теплом, словно солнышко. Воображаемое небо Метрона Аристона залило цветом – просторный голубой купол раскинулся над ними, совершенно безоблачный, слегка дрожащий от жары. Вокруг валуна заколыхались на легком ветерке зеленые летние травы; запела пташка, к ней присоединилась еще одна, потом другие, и вот уже дружный хор зазвенел вокруг. Трава разукрасилась полевыми цветами: ромашками, рудбекиями, индейскими кисточками, льнянками, бодяками – всеми летними цветами, цветущими ярко и обильно.

Все цвета выглядели ярче обыкновенного. Волосы Кальвина, огненно-рыжие, как индейская кисточка, горели ярче закатного солнца. И веснушки у него сделались крупнее и рассыпались чаще обычного. Его блекло-голубая куртка тоже стала более насыщенной, под цвет его ярко-синих глаз. И носки на нем были разные, один красный, другой фиолетовый.

Старая школьная юбка Мег, вылинявшая от бесчисленных стирок, теперь заиграла красками, как новенькая. «А вот волосы, – подумала она, – небось так и остались тусклыми, невнятно-русыми». Мистер Дженкинс тоже остался бледным и бесцветным, как всегда. Зато Луиза Большая сделалась даже больше обыкновенного, и ее могучие кольца засияли пурпуром и золотом.

Мег посмотрела на Прогиноскеса – херувим теперь сиял так ослепительно, что она зажмурилась и отвернулась.

– А теперь, дети мои, – объявил Мевурах, явно имея в виду и мистера Дженкинса тоже, – поприветствуем нашего нового ученика!

И из-за того ледникового валуна, что поменьше, появилось и подбежало к ним крохотное создание. Оно смахивало на маленькую серебристо-голубую мышку, и все же Мег показалось, что это скорее морское животное, чем обитатель суши. Большие бархатистые ушки, мех на кончиках отливает сиреневым и слегка колышется на ветру, будто водоросли, колеблемые морскими течениями. Усы у существа были необычайно длинные, глазки молочно-белые, без видимых зрачков или радужки, однако тусклыми они отнюдь не казались – они сияли, будто лунные камни.

Существо заговорило. Его голос не был похож ни на мышиный писк, ни на человеческую речь. Скорее на перебор струн арфы под водой. Длинные усы при этом вибрировали, как будто они и были теми самыми струнами. Оно не произнесло ни слова, однако же было совершенно очевидно, что оно говорит нечто вроде: «Привет, это с вами я буду учиться?»

Мевурах ответил мышевидному созданию на том же языке. Он не произнес ни слова, его гранитные губы оставались неподвижными, однако дети отчетливо услышали нежные переливы арфы.

Мышевидное создание, похоже, осталось чем-то недовольно, и в звуках, которые оно издало в ответ, явно звучало сомнение. Мег так поняла, что, если ему предстоит сдавать экзамены, пусть даже самые простые, вместе с землянами, оно сомневается, что у него что-то получится. Херувим ему, может, и сумеет помочь, но от землян одна только…

– Я тоже сомневался насчет землян, – сказал Прогиноскес. – Однако мы с девочкой-землянкой только что преодолели первое испытание, и задание выполнила именно девочка.

Усы мышевидного создания вновь затрепетали.

– Ну, видно, задание было нетрудное! Мевурах, можно, мы уже начнем? Я не могу терять время, от меня ждут результатов! А я вижу, что мне предстоит многому научить того, кто, на мое несчастье, достанется мне в напарники, даже если это будет херувим.

Длинный сиреневый хвост с чем-то вроде рыбьего плавника на конце недовольно дернулся, и существо встопорщило усы в сторону Мег.

Мег тоже ощетинилась:

– Может, когда я доживу до твоих лет, я тоже смогу тебя кое-чему научить!

Усы мышевидного бешено завибрировали.

– При чем тут возраст? И вообще, я, между прочим, только вчера родился!

– Тогда что ты тут делаешь?

Мышевидная тварюшка вытянулась во весь рост. Теперь она напоминала Мег не столько мышь, сколько креветку, размахивающую усиками.

– В наше время среди нас в каждом поколении рождается лишь одна фарандола, и мы приступаем к обучению с самого рождения!

– Так ты фарандола!

– Естественно. А ты думала кто? Кем же еще, по-твоему, я могу быть? Все же знают, кто такие фарандолы…

– А вот и не все! – перебила Мег. – Еще несколько лет назад люди даже не подозревали о существовании фарандол, пока наконец моя мама не обнаружила влияние фарандол на митохондрии при помощи своего микросонароскопа. И даже в самый мощный электронный микроскоп фарандолы еле видно. Они просто слишком крохотные!

Усы мышевидной фарандолы сердито загудели:

– Какие же тупые эти создания, раз даже не знают, кто живет у них внутри! А ведь им выпало такое счастье – сделаться жилищем фарандол! Ведь мы чрезвычайно важны, и чем дальше – тем важнее!