Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

Как историку, В. И. Лоте можно только посочувствовать, поскольку, будучи весьма информированным благодаря тесным связям с разведывательным сообществом, он, вследствие этой связи, не может быть откровенным. А как ученый, он не только лишен права на свободный анализ имеющейся у него информации, но и не имеет обратной связи с коллегами, которые могли бы помочь ему в его научной работе.

Мои попытки ознакомиться с обеими диссертациями В. И. Лоты – кандидатской и докторской – оказались безрезультатными. Никаких следов ни этих диссертаций, ни их авторефератов, ни в отделе диссертаций РГБ (бывшая «Ленинка»), ни даже в «спецхране» РГБ не оказалось.

Так что оценить, насколько профессионально он работал «в рамках дозволенного», я не могу. Но, очевидно, что «шил» он свою, ставшею «канонической», версию биографии Жоржа, в основном, нитками, которые ему выдали «из запасников ГРУ».

А ГРУ – организация военная, и «на гражданку» выдаёт только то, о чём русская пословица говорит без обиняков: «Возьми, убоже, что нам негоже».

Так что нужно найти более прочные связующие нити для основных фактов «стандартной модели».

Модель здравого смысла

Попробуем реконструировать историю вербовки Жоржа по тексту, написанному им самим. Это, конечно, не исповедь, но, всё-таки, заслуживает доверия гораздо большего, чем «канонические» тексты В. Лоты.

Странный документ от первого лица

К счастью для истории, кроме версии событий «по Лоте», в домашнем архиве Жоржа Абрамовича сохранился удивительный документ, с предъявления которого мы и начали настоящую главу.

Это его странная автобиографическая записка, подготовленная после мая 2000 года (Жорж Абрамович сообщает в ней, что он награждён «нагрудным знаком (№ 183) «За Службу в Военной Разведке»), но явно до 2002 г., когда вышли газетная статья и книга В. Лоты «ГРУ и Атомная бомба», на которые он наверняка сослался бы.

В опубликованном ранее тексте этого документа[725] было опущено предисловие к нему, также написанное рукой Жоржа Абрамовича:

«Поскольку моя служба в Армии была необычной и не отражается ответами на вопросы в справке, я кратко опишу мою военную службу, а Вы уже можете воспользоваться этими сведениями в удобной для Вас форме. Для цельности включаю и сведения о себе и о моих связях с МХТИ»

.[726]

Из этого предисловия следует, что адресат документа уже получил ответы на вопросы какой-то «справки», но Жорж хочет сообщить дополнительные сведения. Он даёт адресату «карт-бланш» на использование этих сведений и почему-то особо выделяет свои взаимоотношения с МХТИ, но при этом не упоминает о декабрьской 2001 г. публикации «Исторического Вестника РХТУ».[727]

Сначала мне казалось, что таким адресатом мог быть А. П. Жуков, Главный редактор «Исторического Вестника РХТУ». И это – продолжение темы, поднятой «Вестником» в декабрьском 2001 года номере. Но настораживало обращение на «Вы» к адресату. А. П. Жуков был аспирантом Ж. А. Коваля и обращался к нему Жорж не иначе, как «Саша».

Я обратился за разъяснениями к самому А. П. Жукову. И в нашем прямом разговоре выяснилось, что никакого «заказа» от него на дополнительный материал к публикации не было, никакой «справки» от Жоржа он не получал и вообще контакт с Жоржем по публикации «Вестника» был единственным – в декабре 2001 года.

Оставим пока идентификацию адресата этой автобиографической записки, и снова обратимся к тому её фрагменту, где изложена версия «вербовки Дельмара по Ковалю». Ещё раз напомню этот фрагмент в литературной транскрипции:

«По рекомендации Комитета Комсомола МХТИ со мною начали вести переговоры (как потом оказалось) работники Разведывательного Управления Генштаба Советской Армии о поездке на нелегальную работу заграницей. Я согласился и 25.X. 1939 г. я вступил на военную службу. После прохождения подготовки для разведработы (в Москве), осенью 1940 г я был нелегально переправлен в США».[728]

В этой краткой записи есть две даты – начало службы в армии и переброска в США. Но нет третьей, важнейшей сейчас для нас – когда и где Жоржу предложили стать разведчиком?

Обратим внимание на довольно странное слово «поездка» в контексте бесед с представителями Генштаба. Почему появилось гражданское слово «поездка», а не более соответствующий армии термин «служба» или «работа»?