Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

Разумеется, всё сказанное об отношениях ГРУ и НКВД относится к отношениям именно организаций, а не отдельных людей. Мы не знаем, кто был партнёром Жоржа при выполнении совместных с НКВД задач (если был такой человек), и какие отношения связывали их.

Вполне допускаю, что это были вполне корректные доброжелательные отношения, ведь взаимодействовали представители наших нелегальных разведок, профессионалы, которые, если случится необходимость «служебного контакта» за рубежом, должны оценивать друг друга «там» по гамбургскому счёту, прежде всего, в целях обеспечения собственной безопасности.

Как видно из проведённого анализа тех далеко не полных данных, которые удалось выявить в доступных несекретных источниках, процесс легализации не был простым. И определённо можно утверждать, что он предстанет ещё более сложным по мере рассекречивания архивов.

Но очевидно, что многие из этих сложностей и возникли, и были преодолены с помощью НКВД. А потому неизбежно Жорж оказался вынужденным принимать участие в решении задач, стоявших перед чекистской разведкой.

Какие же задачи мог поставить НКВД перед Дельмаром, когда этот агент научно-технической разведки ГРУ, ориентированный на сбор информации о химическом и бактериологическом оружии США, оказался невольным должником Лубянки?

Интермеццо о шарашках

В это время в НКВД действовала сеть «научно-технических бюро», создание которых связано с циркуляром ВСНХ и ОГПУ от 15 мая 1930 г. «об использовании труда специалистов, арестованных за контрреволюционную деятельность», подписанного В. В. Куйбышевым и Г. Г. Ягодой.[972]

Эти бюро, или «научно-технические тюрьмы», более известны под жаргонным названием «шарашки».

Первая шарашка располагалась в созданной в феврале 1930 года внутренней тюрьме ВТ-11 ОГПУ на территории тюрьмы «Бутырка»:

06.24. Первая шарашка в «Бутырках».[973]

Быстро выяснилось, что их работа чрезвычайно эффективна. Власть осознала, что «вредителей»-учёных и «вредителей»-инженеров выгоднее использовать в качестве интеллектуальных рабов, а не расстреливать, как призывал двумя годами ранее, после «Шахтинского дела», В. Маяковский:

Пускай

       статьи             определяет суд.Виновного          хотя б                возьмут мишенью тира…

Меня     презрение              и ненависть несутпод крыши          инженеровых квартирок…[974]

Тогда поспешили и через 2 дня после публикации этого стихотворения пятеро из одиннадцати приговорённых к «высшей мере социальной защиты» «вредителей» были расстреляны. Но спохватились быстро. О судьбе остальных рассказал Л. Треппер, тогда студент факультета журналистики Коммунистического университета национальных меньшинств Запада им. Ю. Мархлевского, будущий советский разведчик, организатор и руководитель советской разведывательной сети в Западной Европе, известной как «Красная капелла»: