Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

«планировался запуск полузаводской установки нового, полученного в Союзе, отравляющего вещества «капсицина». Свойства – мгновенное действие на слизистые оболочки носоглотки и верхние дыхательные пути, приводящие к удушью и обморочному состоянию. Лабораторно были получены образцы аналогов кантаридина – вещества кожно-нарывного действия. Был полностью разрешён вопрос способа производства одного из важнейших ОВ – хлорацетофенона. Был получен лабораторным путём фтористый иприт».[977]

Кроме «собственно химии» работы велись и в области техники использования ОВ. И был разработан весьма оригинальный способ их «доставки» противнику на поле боя.

«Спроектирована и изготовлена опытная партия пуль для жидких отравляющих веществ. Назначение пули – увеличение огневых средств борьбы с броневыми закрытиями для пехоты и кавалерии путём отравления ОВ поверхностей и закрытых помещений и заражения окружающего воздуха. Проводились испытания».

[978]

Любопытно отметить, что аналогичные работы были начаты в Германии только в начале 1944 г.[979]

Работа этих шарашек не только не прекратилась ко времени начала работы Жоржа в США, но только расширялась. 31 марта 1939 г. Политбюро решает вопрос об ассигновании средств ОКБ НКВД СССР. На цели разработки отравляющих веществ было выделено 1750000 рублей.[980]

Кроме «химических», в структуре НКВД были и «биологические» шарашки. Например, на озере Селигер, на острове Городомля.

«Посмотреть на редкостный по красоте остров Городомля непросто. Впрочем, это преодолимо. Кто помнит картину «Утро в сосновом лесу», тот знаком и с островом Городомля:

06.25. Шишкин И., Савицкий К., «Утро в сосновом лесу», 1889 г. х.,м., 139×213 см., Третьяковская галерея, инв. № 841.[981]

Разумеется, надо мысленно снять с нее медведей, которые были пририсованы кистью К. А. Савицкого и которые на том острове не водились). Дело в том, что до революции этот остров был популярным местом отдыха российской творческой интеллигенции. А вот потом его приспособили для существования интеллигенции научно-технической секретной направленности. В 1936–1941 годах это были военные биологи…».[982]

Нельзя не вспомнить и о знаменитой лаборатории Майрановского в

«12-м Отделе ГУГБ НКВД СССР. В составе этого отдела <он> с 1937 по 1951 гг. руководил токсикологической лабораторией («Лабораторией-X») – специальным подразделением, занимавшимся исследованиями в области токсических веществ и ядов».[983]

Исследования проводились на людях, а результаты внедрялись в практику операций по ликвидации

«неугодных лиц по прямому решению правительства в 1937–1947 годах и в 1950 году, используя для этого яды».[984]

Понятно, что «неугодные лица» не перестали появляться на политической арене и позже.

Химия не для жизни

Не вдаваясь в детали истории «практики операций по ликвидации» отмечу лишь, что эта событийная цепочка не оборвалась в 1950 году и, очевидно, продолжает развиваться и в наши дни. Конкретные правительства меняются, меняются даже общественно-политические системы, уже давно нет ни НКВД, ни СССР, но испытанные методы борьбы сохраняются в арсенале спецслужб.